Код произведения: 427
Автор: Андерсон Пол
Наименование: Чувства, Инкорпорейтид
Пол АНДЕРСОН
ЧУВСТВА, ИНКОРПОРЕЙТИД
1
Ей только-только исполнилось двадцать два года, и она, полная жизни и
надежд, покинула колледж, решив посвятить каникулы завоеванию мира.
Колин Фрэйзер тоже проводил каникулы на мысе Код - там, где этим
летом она выставляла напоказ больше, чем было необходимо.
В их отношениях не было долгой прелюдии, просто он и Джуди Сандерс,
так ее звали, некоторое время присматривались друг к другу.
- Знаете, - сказал он однажды в полдень на взморье, - меня зовут
Холостяк.
Он сидел, пропуская песок сквозь пальцы. В обе стороны тянулся
бесконечный пляж, на раскаленный добела песок лениво накатывали волны, а
над головой шумел бриз.
- Я сказал что-то не так? - спросил он. - Я имел в виду, что я
профессиональный холостяк.
Она засмеялась и, тряхнув длинными волосами, отбросила их назад:
- Я хочу еще немного пожить под именем Сандерс, - объяснила она.
- Да-да, конечно. Мы с вами родственные души, вот кто мы такие. - Он
сказал это, так как и сам не прочь был еще некоторое время оставаться
холостяком.
Потом она вернулась в Нью-Йорк и устроилась в театр - дублировала
роли, подменяла актрисулек. Фрэйзер с сожалением вернулся в Бостон. Он
потерял бы работу, если бы слишком часто отлучался, и поэтому виделся с
Джуди всего раз в неделю.
Весной она добилась определенного успеха, у нее, несомненно, был
талант, и каждому доставляло удовольствие смотреть на кареглазую
блондинку. Его еженедельные признания стали иногда находить отклик, и он
надеялся, что еще месяц-два постоянной осады - и можно закончить кампанию.
Фрэйзер взял отпуск на работе и перебрался в Нью-Йорк, у него скопилось
достаточно денег, чтобы открыть собственную фирму. Теперь он был сам себе
босс - инженер-консультант, специализирующийся на математическом анализе.
Сняв меблированную комнату в Бруклине, Колин проводил там свой досуг,
как он это называл, изучая несколько специальных курсов математики,
присланных ему из Колумбийского университета. У него было множество
друзей, занимавшихся самыми различными делами и имевших самые
разнообразные профессии. Кроме Джуди он часто видел физика Суорски,
который развлекал приятелей тем, что мог думать о работе во время самого
серьезного разговора. Это был счастливый период в жизни Колина Фрэйзера.
Но и тогда его постоянно подтачивала какая-то нотка неуверенности.
Дело в том, что у Фрэйзера был более удачливый соперник, а сам он не мог
оценить себя по достоинству - высокий гигант двадцати восьми лет с темным
заостренным лицом, хотя и в вечно помятой одежде. Но Джуди рассмотрела его
лучше, чем кто бы то ни было, и серьезно размышляла над предложением
Колина, что не мешало ей встречаться не только с ним.
Часто, когда он просил ее провести вечер вместе, она отвечала:
- Извини, Колин, но я уже обещала сегодняшний вечер. - И со смешком
добавляла: Можешь не беспокоиться, это всего лишь Мэтью Снайдер.
- Хм... промышленник?
- Да. Он уже сделал мне предложение, но получил твердый отказ. Не
думаю, что стоит ревновать меня, милый. Спи.
Когда такое повторилось в очередной раз, Фрэйзер, положив телефонную
трубку, задумался без всякого самообольщения. Снайдер был миллионером, ему
перевалило за шестьдесят, вдовец, до глупости разговорчив. Фрэйзер
спустился вниз, в квартиру Суорски, и провел вечер за игрой в шахматы.
Это случилось в начале мая, когда весна одевает мир в зеленый наряд.
Позвонила Джуди.
- Эй, - сказала она, затаив дыхание, - ты занят сегодня вечером?
- Я буду свободен, если ты опять станешь такой, как я хочу, - ответил
Колин.
- Посмотрим. Главное, чтобы ты совсем не изменился.
- Хм-м-м, - вздохнул он в трубку. - Я бол...
- О, оставь это, Холостяк. Буду ждать тебя в "Прихожей Дикси" в семь.
О'кей?
Она послала ему воздушный поцелуй и отключилась раньше, чем он смог
затеять спор. Колин вздохнул и пожал плечами: почему бы и нет, если она
хочет?
Они сидели в маленьком венгерском ресторанчике, и пара приплясывающих
между столиками музыкантов играла, как им казалось, специально для них.
- Ты что, получаешь теперь премии?
- Нет, - засмеялась она, склонившись над своим бокалом.
- Я надеюсь, что ты бросишь эту работу перед тем, как мы поженимся.
- Забавно, - сказала она, задумавшись. - Тебя не интересует, то что
надо. Ты ведь знаешь, что я иногда провожу вечера с этим Снайдером!
Хотя... если меня что-нибудь и подтолкнет перейти в твои руки, так это
только его политические поучения.
- Хорошо, прославим демократию и республиканскую партию! - он
протянул к ней руку, Джуди не уклонилась, но немножко нахмурилась.
- Колин, я хочу немного пожить свободной, прежде чем выйду замуж,
немножко посмотреть на мир, в том числе на театральный, до того, как
перейти в собственность супруга. Может быть, я без всего этого никогда не
смогу обойтись, но, во всяком случае, тебя я люблю.
Она сделала маленький глоток и поставила бокал, водя пальцем по
стеклянной поверхности.
- Хочешь, расскажу тебе историю этого флирта?.. Недавно я наконец
послала к черту Мэтью Снайдера, хотя и сделала это очень мило. Но
несколько дней назад он пригласил меня на ленч - уговаривал, умолял. В
общем, я согласилась. С нами был и его приятель, психиатр, который
занимается интересными вещами... Как ты считаешь - я сумасшедшая? Ну хоть
немного? Ага, колеблешься... Во всяком случае, этот психиатр исследует
различные типы мозга людей, и он сказал, что возможно у меня и у Снайдера
они разные. Короче, я встречалась с ним три раза, и каждый раз он просил
меня пробежаться по два часа каждый раз, на этом я заработала сотню
долларов.
- Хм, - сказал Фрэйзер, - не слышал о научных исследованиях в этой
области, да еще чтобы за работу платили такие деньги. Кто этот маг-ученый?
- Его имя Кеннеди... О боже, мне же ничего не полагалось говорить,
они хотят взбудоражить весь мир каким-то сюрпризом или открытием! А
впрочем, ты другое дело, Колин, тем более, что меня так и распирает
рассказать об этой конторе каждому.
- Обязательно, - ответил он. - Ты уже была в "конторе"?
- Да, первый раз я была там вчера. Весьма своеобразное место для
научных исследований. Кеннеди снял большой номер люкс в классном районе -
на Пятой авеню. Прекрасный офис. Они называют себя "Чувства
Инкорпорейтид".
- Хм. Почему научно-исследовательская группа взяла такое странное
название? Ну ладно, рассказывай дальше.
- О, не так уж много можно рассказать. Кеннеди, очень любезный,
провел меня в лабораторию. Там было битком набито циферблатов, счетчиков,
датчиков, мигающих лампочек и ка... ну, как это называется? Такие штуки,
которые дают бегущие картинки.
- Осциллографы. Ты ничего не смыслишь в науке, дорогая.
Она усмехнулась.
- Но я знаю одного ученого, который похож... Никаких возражений! Во
всяком случае, Кеннеди посадил меня на стул, обернул вокруг моих запястий
и лодыжек ленты с какой-то горячей массой и водрузил над моей головой
большую вещь, похожую на прекрасный чепец. Затем он поскрипел
циферблатами, будто исполнял гаммы, а потом начал произносить слова и
показывать картинки. Некоторые были очень приятные, другие безобразные,
третьи забавные, а на какие-то было тошно смотреть... Так продолжалось
пару часов, а потом он дал мне чек в сотню долларов и велел прийти завтра.
- Хм, - сказал Фрэйзер, потерев подбородок. - По-видимому, он снимал
электрические импульсы, соответствующие удовольствию и неприязни. - Не
думаю, что кто-нибудь может получить точную осциллограмму.
- Хватит, - решила Джуди. - Я просто рассказала почему мы празднуем.
Пойдем танцевать. Кажется, оркестр наконец настроился.
Они провели прекрасный вечер. Позже Фрэйзер долго не мог заснуть,
радость лишила его сна, да и вообще он рассматривал сон как бесплодную
трату времени. Страшно подумать: если жить, например, девяносто лет, то
тридцать из них уйдет на сон!
Джуди была занята следующую пару вечеров, и Фрэйзер чувствовал себя
одиноким, обедая с Суорски. В конце недели он вновь позвонил ей:
- Хэлло! Как дела? Я направляюсь в Чарльз Адамс Сингс.
- А, Колин... - Ее голос был тих и дрожал.
- Послушай, я купил два билета в Г.М.С. Пинефо [известное варьете;
пинефо - передник]. Одевай свой собственный передник и встречай меня.
- Колин... Мне очень жаль, Колин, но я не могу.
- Как? - Он почувствовал в ее голосе необычные нотки и не смог
подавить раздражения. - Ты не устала от гулянок?
- Колин, я... я выхожу замуж.
- Что?
- Да. Я люблю теперь, по-настоящему люблю. Я выхожу замуж через пару
месяцев.
- Но... Но...
- Я не хотела обидеть тебя. - Она заплакала. - Это Мэтью. - Всхлип. -
Мэтью Снайдер.
Он долго молчал, так что она спросила, не разъединили ли их.
- Нет, - ответил он. - Значит, я вышел из моды. - Он упрямо тряхнул
головой. - Я должен увидеться с тобой. Нам надо поговорить.
- Я не могу.
- Если ты уверена, что выходишь замуж, так какого черта ты не можешь
со мной встретиться? - сказал он грубо.
Они встретились в тишине маленького бара, который часто служил им
местом для свиданий. Колин заказывал мартини, а Джуди смотрела на него
испуганными глазами.
- Не нервничай, - сказал он, когда заказ был готов. - Говори, что
случилось.
- Я... - Голос не повиновался ей. - Ничего не случилось... Просто я
вдруг поняла, что люблю Матта. Вот и все.
- Снайдер! - он выплюнул это слово, как проклятье. - Помнишь, что ты
говорила недавно?
- Тогда я чувствовала другое, - прошептала она. - Он прекрасный
мужчина, вам всем этого не понять. Хотя, если ты познакомишься с ним...
"И богатый!" - он сдержался, не сказал этого, только подумал, а вслух
спросил:
- Что же в нем такого прекрасного?
- Он...
Внезапно ее лицо вспыхнуло восхищением. Фрэйзеру был знаком этот
взгляд: раньше он предназначался ему.
- Давай, - сказал он мрачно, - перечисли его достоинства. Достоинства
мистера Снайдера. Перечисли. Он учтив, культурен, интеллигентен, молод,
красив, забавен... Черт возьми! Почему, Джуди?
- Не знаю, - сказала она высоким громким голосом. - Только я люблю
его, вот и все. - Она перегнулась через стол и погладила щеку Фрэйзера. -
Но все же я немножко люблю и тебя, Колин... Найди себе другую девушку и
будь счастлив.
Его рот сжался в прямую линию.
- Очень странно, - заявил он. - Это шантаж?
- Нет! - она вскочила, вспыхнув от его слов, ее бокал опрокинулся,
залив платье. - Он случайно оказался человеком, которого я люблю. Этого
должно быть достаточно для вас, мистер Фрэйзер. Всего хорошего!
Он сидел, наблюдая как Джуди уходит, потом поднял свой бокал и залпом
проглотил содержимое. И тут же заказал еще.
2
Джон Мартинез попал в Нью-Йорк из Пуэрто-Рико, когда еще был
мальчиком, и с тех пор приобрел немалый жизненный опыт. Фрэйзер
познакомился с ним в армии, и они, оказавшись по душе друг другу, время от
времени встречались. Мартинез служил в частной оптической фирме и был там
на хорошем счету, и чтобы увидеть его, Фрэйзер часто заходил к нему на
прием.
- Ха, Колин, - приветствовал его Мартинез, пожимая руку. Он был
маленьким смуглым человечком с большим носом и черными бусинками глаз, и
видом, и повадками напоминающий крошечную мышку. - Ты сегодня похож на
дьявола.
- Я и сам чувствую это, - хмуро подтвердил Колин, обрушиваясь на
стул. - Три дня беспробудного пьянства не проходят бесследно.
- У тебя неприятности? Сигару? - Мартинез протянул коробку. -
Девочка-подружка испарилась?
- Да. Именно так. Из-за этого я и хотел увидеть тебя.
- Здесь не клуб для душевно одиноких, - заметил Мартинез. - И,
повторяю, пьянствовать в одиночестве - не самое мудрое решение.
- Позволь мне рассказать, - сказал Фрэйзер, устало протирая глаза.
История не заняла слишком много времени.
- Хорошо, - сказал Мартинез, когда Фрэйзер закончил. - Она оказалась
плохой, как и многие другие представительницы ее пола. Ну так что же? В
Нью-Йорке больше прекрасных женщин на квадратный дюйм, чем в любом другом
городе, исключая Париж. Не останавливайся на этом. Если хочешь, я дам тебе
один хорошенький телефон...
- Ты не понимаешь! - воскликнул Фрэйзер. - Я хочу разобраться. Хочу
понять, почему она так поступила.
- Что тут странного? - пожал плечами Мартинез. - Снайдер богатый и
могущественный человек. Разве этого что недостаточно?
- Нет, - сказал Фрэйзер, пытаясь разозлиться. - Джуди не увлекается
политикой и один выдающийся профсоюзный лидер, известный своей
консервативностью, не мог так повлиять на нее. Согласен, что мой рассказ
был несколько сумбурным, но факт тот, что ни против него, ни против его
друга Кеннеди нельзя выдвинуть ничего реального.
- Ладно, подкину тебе это одно из подозрительных направлений. Если
постараться, можно отыскать нескольких богатых парней, которые совершенно
внезапно сделались женихами желанных дам, у которых прежде встречали
отказ. Насколько я знаю, каждый из них был клиентом Кеннеди.
- Гм, - Фрэйзер толчком выпрямился на стуле.
- Это факт. У меня есть один знакомый лифтер, который после
соответствующего вознаграждения вспомнил, что видел кое-кого из них
заходящими в контору Кеннеди.
- Незадолго до их впадения в любовь?
- Именно, если называть это "впадением". Хотя на все сто не могу
поручиться: ты ведь знаешь, как плохо люди помнят даты. Но все возможно.
Фрэйзер поднял голову.
- Что-то не верится, - сказал он. - Слишком похоже на мелодраму.
- Я знаю кое-что о гипнозе, Колин... Так что ты намерен предпринять в
связи с этой девушкой?
Фрэйзер достал свою трубку и набил ее табаком.
- Пожалуй, - сказал он, раскуривая трубку, - пойду поговорю с этим
доктором Робертом Кеннеди.
- Будь спокоен, мальчик, - засмеялся Мартинез. - Я тоже начитался
множества сверхъестественных историй и могу предсказать: тебя просто
выкинут оттуда.
Фрэйзер попытался улыбнуться, но не смог: Джуди не отвечала и не
писала ему больше.
- Что ж, - сказал он, - надо проверить, насколько ты прав.
Лифт доставил Фрэйзера на девятнадцатый этаж. В холле было четыре
двери. Подойдя к ближайшей, он увидел табличку, извещающую, что внутри
находится издательская фирма "Орел". На других дверях висели таблички:
"Фрэнк и Дэйли - маклеры", "Рекламное обслуживающее агентство" и "Чувства
Инкорпорейтид". Шагнув вперед, он оказался в отделанной дубовыми панелями
приемной. Справа, за перилами, стояли два стола, и за одним склонилась над
бумагами хорошенькая девушка, а за другим двое крепких мужчин читали
журналы.
Хорошенькая девушка, очевидно секретарь, посмотрела на Фрэйзера и
профессионально улыбнулась:
- Да, сэр?
- Я хочу видеть доктора Кеннеди, - сказал он, пытаясь придать голосу
твердость.
- Вам назначено, сэр?
- Нет, но это очень важно.
- Сожалею, сэр, доктор Кеннеди крайне занят и не может уделять время
каждому желающему, он и вообще никого не принимает, за исключением своих
постоянных пациентов.
- Посмотрим. Не могли бы вы передать ему записку?
- Пожалуйста.
Фрэйзер быстро набросал текст: "Я должен вас увидеть по поводу мисс
Джуди Сандерс. Это очень важно!"
Секретарша, взяв записку, удалилась и почти сразу вернулась:
- Доктор Кеннеди может уделить вам пару минут, сэр, - сказала она. -
Пройдите.
- Благодарю.
Фрэйзер перевел дыхание, как перед прыжком в воду. Двое мужчин
внимательно наблюдали за ним, отложив журналы в сторону.
За дверью оказалась большая красивая меблированная комната, из
которой дверь вела в лабораторию. Кеннеди оторвал взгляд от каких-то бумаг
и встал, протянув руку. Это был человек среднего роста; густые седые
волосы, зачесанные назад, обрамляли скучное лицо, полускрытое толстыми
стеклами очков.
- Прошу, - прозвучал глубокий и приятный голос. - Чем могу служить?
- Мое имя Колин Фрэйзер, - сказал Фрэйзер, садясь и принимая сигарету
из протянутой пачки. - Я хорошо знаком с мисс Сандерс и пришел сюда
потому, что вы, обследуя ее, сделали несколько осциллограмм.
- В самом деле?
Кеннеди выглядел рассерженным, и Фрэйзер вспомнил, что Джуди просила
его никому не говорить об этом.
- Я не уверен, что все записал в регистрационную книгу, - сказал
раздраженно доктор.
- Посмотрите, - сказал Фрэйзер. - Записи должны отражать изменения,
происшедшие недавно с мисс Сандерс. По-моему, психология достаточно точная
наука, и столь резкая перемена не могла произойти за одну ночь без всякой
причины. Я хотел бы проконсультироваться с вами.
- Я не психолог, - холодно ответил Кеннеди. - А теперь, прошу
прощения, меня, ждут дела.
- Хорошо. - В голосе Фрэйзера не было никакой угрозы, только
усталость. - Если вы настаиваете, я подниму эту грязь. Такие внезапные
перемены означают, что она психически неуравновешенна. Но я знаю, что
раньше она была совершенно нормальной. Нарушения произошли после того, как
она попала в вашу контору, после ваших экспериментов, повредивших ее
разум. Это принесет вам славу плохого практика.
Кеннеди покраснел.
- Я психиатр с лицензией, - сказал он, - и другой доктор может
подтвердить, что мисс Сандерс в своем уме. Если начнете расследование, вы
только зря потратите время и повредите своей репутации. Сандерс даст
показания, что ей не было причинено ни малейшего ущерба, не было
принуждений, так что вывод можете сделать сами. Лучше не вмешивайтесь не в
свое дело. Всего хорошего.
- Так-так, - ухмыльнулся Фрэйзер. - Но все же она была здесь!
Кеннеди нажал кнопку - на пороге выросли две фигуры.
- Покажите этому джентльмену выход, пожалуйста, - сказал Кеннеди.
Фрэйзер подумал, не подраться ли, но, решив, что это бессмысленно,
спокойно прошел между двумя мужчинами - теми самыми, что читали в приемной
журналы. Выйдя на улицу, он почувствовал себя так, будто получил хорошую
встряску, и понял, что сильно нуждается в выпивке.
Фрэйзер спросил:
- Джим, ты когда-нибудь читал Трилси?
Круглое веснушчатое лицо Суорски с уважением повернулось к нему.
- Много лет назад, - ответил он. - Ты это к чему?
- Скажи мне одну вещь: возможно ли, хотя бы теоретически, сделать то,
что сделал Свентали? Изменить эмоциональные состояния - такие, как любовь?
- Фрэйзер щелкнул пальцами.
- Не знаю, - ответил Суорски. - Секты мутантов, порожденных ядерными
процессами, - это выше моей компетенции. Но в принципе... Что ж,
когда-нибудь в далеком будущем такое может случиться... Однако это
достаточно отдаленный проект, хотя мы знаем природу разума и в настоящее
время.
Джима переполняло сочувствие.
- Я знаю, как тяжело быть обманутым, - продолжал он, - но не трави
душу, выброси это из головы!
- Не могу. Я не могу отнести эту историю к ряду обычных любовных
приключений, - тихо ответил Фрэйзер. - Дай-ка я расскажу тебе все...
Суорски кивнул головой.
- Это может быть сумасшедшей мыслью, - пробормотал он, выслушав всю
историю до конца. - Я бы бросил это дело, если бы был на твоем месте.
- Ты знал старого компаньона Кеннеди? Гавотти из Чикаго?
- Уверен, что встречал его когда-то. Приятное старое пугало, неземной
мечтатель, полностью погружен в свою работу. Он был талантливым
кибернетиком, заинтересовался психиатрией с точки зрения физика. Что из
того?
- Не знаю, - сказал Фрэйзер. - Точно я ничего не знаю. Но отнесись с
пониманием и помоги мне, Джим. Джуди наотрез отказалась видеть меня. Ты же
ей нравишься. Под каким-нибудь предлогом пригласи ее на обед. Настаивай,
чтобы она пришла, уговори ее, а потом ты или твоя жена попробуйте вытянуть
из нее какие-нибудь подробности, только так, чтобы она ни о чем не
догадалась, ничего за этим не почувствовала...
- Мое имя Суорски, а не Холмс. Но я сделаю, что смогу, если ты
обещаешь мне выкинуть из головы свою глупую идею-фикс. Ты выглядишь так,
словно тебя все время сжимают тисками.
"Истина в вине"... К концу вечера Джуди говорила свободно и уже не
чувствовала себя скованной.
- Мне все-таки чем-то нравится Колин, - сказала она. - Он так умеет
обнимать! Отличный парень... Только Матт... Просто не знаю... Колин не
обладает и половиной достоинств Матта, хотя, правда, Матт тоже по природе
холостяк. Я немного испугана тем, что придется пользоваться его
материальными благами. Все время испытываешь головокружение, находясь в
окружении таких вещей, какие есть у него, так и тянет куда-нибудь сбежать.
- У Колина навязчивая идея, - осторожно вставил Суорски.
- Он считает, что Кеннеди загипнотизировал тебя, чтобы ты влюбилась в
Снайдера. Я говорил ему, что это невозможно, но он настаивает.
- О, нет, нет, нет, - сказала она очень пылко. - Это не так. Я
расскажу вам, как было. Они два раза проверили мои эмоции - оказывается,
после длительных физических тренировок, таких как бег, граница между ними
притупляется, но никогда не стирается. А в третий раз Кеннеди положил меня
под гипнотизатор - так он называл эту машину. Я уснула и проснулась через
три часа, и он отпустил меня домой. Я чувствовала себя хорошо, была
счастлива, во всем видела что-то возвышенное, а потом постепенно поняла,
что люблю мистера Снайдера, поняла, что значит для меня Матт. Я позвонила
ему в тот вечер, и он сказал, что машина Кеннеди ускоряет работу
человеческого мозга на короткое время. Я и сама чувствовала, что соображаю
гораздо лучше, чем обычно. Сделал ли что-то Кеннеди - я не знаю, но мне
все это кажется достаточно забавным и оригинальным. Когда вы с ним
познакомитесь, то поймете, что он похож на... Он почти Бог - сильный,
мудрый, хороший. Он...
Ее голос был едва слышен. Она сидела, бессмысленно уставясь на
стакан.
- Знаете, - нахмурился Суорски, - после всего, что вы тут сказали,
мне кажется, Колин прав.
- Не говорите так! - Она вскочила и влепила ему пощечину. - Кеннеди
хороший! Все вы дряни, сидите тут говорите гадости за его спиной, а на
самом деле мизинца его не стоите и...
Она вылетела из комнаты, оставив хозяев несколько ошеломленными.
Суорски рассказал об этом Фрэйзеру.
- Удивительно. - Он пожал плечами. - Ее ярость не кажется
естественной, я начинаю соглашаться с твоими выводами. Но что можно
сделать? Полиция?
- Я пытался, - скучно сказал Фрэйзер. - Они смеялись. Когда я пытался
настаивать, меня чуть было не упекли в тюрьму. Но самое неприятное - никто
из тех, кто знаком с машиной Кеннеди, не согласится дать против него
никаких показаний. Он сделал так, что они поклоняются ему.
- Так ты дойдешь до безумия. Это всего лишь гипотеза. Я отказываюсь
верить в твои предположения, пока не найдется несколько вещественных
доказательств. Что ты намерен предпринять?
- Ладно, - сказал Фрэйзер без всякого выражения. - У меня есть
несколько тысяч сбереженных долларов и я помогу Джуди. Слышал басню о
льве? Он был сильнее медведя, тигра и носорога, но маленький комар, напав,
победил его. - Колин встал. - Пока! Надо торопиться. До свадьбы всего
шесть недель.
3
Ему постоянно досаждали мерзкие тени, ведущие гнусные разговоры,
мешающие работать и думать, где бы он ни находился, они радовались ударам
судьбы и наваливались тяжестью после спиртного, они громко шептались
каждый вечер и мешали спать, и нельзя было вызвать полицию и пожаловаться
на них, потому что тогда его точно упрятали бы в психушку.
Фрэйзер сидел в своей комнате уже недели две и как раз дошел до
такого состояния. Однажды, когда он пытался сосредоточиться на очередной
математической матрице, зазвонил телефон. Фрэйзер равнодушно подошел и
поднял трубку. Трезвый голос логики подсказывал, что это не могла быть
Джуди, как бы в глубине души он ни надеялся. В трубке раздался мужской
голос:
- Мистер Фрэйзер?
- Да, - проворчал он. - Чем обязан?
- Это Роберт Кеннеди. Я хочу поговорить с вами.
Фрэйзеру показалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет, но он ничем не
проявил своего состояния.
- Давайте, говорите.
- Мне бы хотелось, чтобы бы вы пришли ко мне домой. Быть может,
разговор будет долгим.
- М-м-м-м... - Результат превосходил самые смелые ожидания Колина, но
он оставался резок. - О'кей. Но учтите, что я во всех подробностях
рассказал об этом деле нескольким людям. Если со мной что-нибудь
случится...
- Вы пускаете слишком много пыли в глаза, - буркнул Кеннеди. - Ничего
не случится. Во всяком случае, вы неправильно поняли, кто были те двое.
Это всего лишь два детектива, которых я нанял.
- Я приду, - сказал Фрэйзер и опустил трубку, внезапно поняв, что
взмок от напряжения.
Ночной воздух обдал его холодом, когда он выскочил на улицу, и
отрезвил голову. Он остановился, на секунду ощутив город огромной безликой
машиной, перемалывающей человеческие судьбы, и подумал, что если человек
постоянно находится в поле чьего-нибудь зрения, это дает ему какое-то
чувство надежности, но иногда, оторвавшись мыслями от привычных дел и
остановившись на мгновение, он испытывает беспомощность и одиночество.
Он нашел адрес Кеннеди и добрался до тихой и уютной Пятидесятой.
- Полагаю, вы со своей навязчивой идеей притащили с собой оружие, на
всякий случай, - встретил его Кеннеди. - Это может когда-нибудь принести
вам неприятности.
- Нет, - ответил Фрэйзер. - Неприятностей не будет.
Его взгляд обежал комнату. Одну стену целиком занимали книги,
показавшиеся Фрэйзеру бесполезными. Мебель, хотя и огромных размеров, была
расставлена со вкусом. Он посмотрел более внимательно на три портрета,
висящие над камином: в центре пожилая женщина и два юноши по бокам.
- Моя жена, - сказал Кеннеди, - и мои мальчики. Они все умерли.
Хотите выпить?
- Нет. Я пришел поговорить.
- Что вы так боитесь? Я не сатана, - сказал Кеннеди, - я люблю книги
и музыку, хорошее вино и хороший разговор. Я человек, как и вы, только у
меня есть цель.
Фрэйзер сел и стал набивать свою трубку:
- Да-да, продолжайте, я слушаю.
Кеннеди поставил свой стул прямо перед Фрэйзером и жестко взглянул на
него, прищурив глаза за стеклами очков:
- Почему вы досаждаете мне?
- Я? - Фрэйзер удивленно поднял брови.
Кеннеди сделал нетерпеливое движение.
- Давайте не будем играть словами. Здесь нет свидетелей. Я хочу
говорить правду и хочу, чтобы вы сделали то же самое. Мне известно: вы
достаточно убедили Мартинеза помочь вам в этом дурацком расследовании. Что
вы хотите?
- Я хочу вернуть себе свою девушку, - сказал Фрэйзер. - Надеюсь, моя
нелестная оценка...
Кеннеди вздрогнул.
- Знаете, я сожалею. Это один из аспектов моей работы, который мне
ненавистен. Мне не нравится, когда говорят, будто я не слишком учен. Меня
вполне удовлетворяют скромные желания моих клиентов, и я рад, что могу
сделать их счастливыми. Не скрою, некоторые женщины действительно были,
пусть и незначительной, но частью моей работы.
- Ваше детище способно делать ужасные вещи!
- Что за ужасы вы себе вообразили? Эти девушки любят - нормальное,
искреннее чувство. Они не превратились в разновидность зомби благодаря
какому-то сверхъестественному вмешательству, как вы трезвоните повсюду, -
нет, они совершенно нормальны, им не причинен вред, и они счастливы.
Фактически счастье такая редкая вещь в нашем мире, что я хочу и я могу
стать для них благодетелем.
- Вы сделали машину, - сказал Фрэйзер, - которая изменяет разум. На
такой срок, в каком вы заинтересованы. Вы так же грубо нарушаете права
свободы личности, как те, что сажают людей в концентрационные лагеря.
- О какой свободе вы говорите? Вы рождаетесь с определенной
наследственностью. Окружающая обстановка лепит вас, как глину. Вы думаете
в точности так, как научили вас учителя. Миллионы крошечных факторов,
подсунутые по воле случая, целиком зависящие от неопределенной
случайности, влияют на решающий фактор, каким, бесспорно, является ваша
жизнь, включая вашу любовь... Ладно, не будем тратить время на философские
рассуждения. Ответьте на некоторые вопросы. Я допускаю, что повредил вам -
неумышленно, уверен, но хочу исправить содеянное.
- Ваша машина, - спросил Фрэйзер. - Как вы сделали ее? Как она
работает?
- Я практиковал в Чикаго, - начал Кеннеди, - и занимался
лабораторными исследованиями с Гавотти. Вы разбираетесь в кибернетике? Я
не имею в виду компьютеры и автоматы, которые являются лишь одним аспектом
проблемы, я имею в виду контроль и коммуникацию не только в машине, но и в
живых клетках.
- Я читал книги Вернера, а также изучал работы Шеннона. Это вызывает
интерес: теория коммуникации представляется основой биологии и физиологии
не меньше, чем электроники.
- Вполне согласен. Будущее будет воспринимать Вернера как Галилея
психологии. Так вот, если бы работы Гавотти были опубликованы, он стал бы
современным Ньютоном, но когда его машина была уже собрана и он готов был
опубликовать результаты своих работ, он внезапно умер. Никто не знал об
его открытиях, он был очень скрытным и всегда ставил меня перед
свершившимся фактом, не посвящая ни в сами исследования, ни в их
результаты. После его смерти я при первом же удобном случае нашел
применение тому, что он дал мне, и забрал машину. Я без всяких разговоров
унес машину.
Кеннеди откинулся на спинку стула.
- Эта история достаточно правдива, можете не сомневаться, - продолжал
он. - Мы выполнили поразительно удачную серию расчетов, проделав столетнюю
работу за три месяца. Будь я религиозен, я бы счел, что Всевышний дал мне
в руки вещь из будущего.
- Или Дьявол, - сказал Фрэйзер.
Сдержанная ярость отразилась на лице Кеннеди, но он сумел обуздать
ее.
- Открою вам маленький секрет - ужасная сила эта машина, но, если
хорошо постараться, ее можно сделать безвредной, насколько я могу понять.
Не стану рассказывать, как она устроена, - я и сам, признаюсь совершенно
искренне, понимаю только часть теории. Вы знакомы с методом осциллографии?
Разные области тела имеют определенные ритмы. Стандартные методы уже не
слишком точны, а эта машина может обнаружить отклонения, которые другие
машины обнаружить не могут. Машина Гавотти может измерять и анализировать
мгновенные вариации импульса, записывая основные эмоциональные линии. Она
не читает мысли, нет, но по-своему отмечает индивидуальность обследуемого,
машина может сказать: счастливы вы или опечалены, в ярости или испытываете
отвращение, испуганы... и так далее. Она фиксирует чистые состояния или
комбинации их.
Он сделал паузу.
- Очень интересно, - сказал Фрэйзер. - Что еще она делает?
- Она не производит монстров, - сказал Кеннеди. - Посмотрите,
специфические эмоциональные реакции, которые стимулируются в нормальных
индивидуумах, по большей части представляют собой условные рефлексы,
исподволь закрепляемые социальным окружением или случайными ассоциациями.
Каждый здоровый человек испытывает страх при опасности, желание в
присутствии сексуального объекта и так далее. Это биологическая база, и
машина не может изменить ее. Но большинство наших оценок условно. Вот,
например, для американца слово "мать" имеет яркую эмоциональную окраску, в
то время как в жителе Самоа не вызовет никакой реакции. Вы проверяете вкус
напитков, кофе, курите определенный сорт табака - факт в том, что вы их
выбираете. Если вы влюбились в определенную женщину, это фокусирует ваше
сексуальное желание именно на ней, этим поглощена какая-то часть вашего
разума, и она - машина - чувствует это в вас. То есть имеется культура без
романтической любви, вы меня понимаете? Итак, это состояние может быть
измерено реакцией.
- Как?
Кеннеди на секунду задумался.
- Машина снимает образцы характерных пульсаций в соответствии с
различными эмоциональными реакциями, а затем в течении четырех часов
выдает мне определенные данные с необходимой точностью. Я делаю
статистический анализ, провожу аналогии с имеющимися данными, отсеиваю
случайные результаты. Затем я с помощью легкого гипноза погружаю субъекта
в сон, который позволяет уточнить данные и ускорить процесс. Тем же путем
я делаю и внушение: произношу имена и слова, которые меня интересуют, а
машина передает в мозг импульсы соответствующие нужным эмоциям, и
фокусирует луч в отвечающих за них мозговых центрах. Предположим,
например, что вы алкоголик и я хочу вылечить вас. Я гипнотизирую вас и,
начиная шептать "вино", "виски", "пиво", "джин" и так далее, включаю
машину так, чтобы она излучала импульсы, соответствующие отвращению,
ненависти и страху. Эти импульсы будут накладываться на ваши реакции,
изменяя их. Но нельзя сказать, что вы уйдете отсюда измененным, просто с
этих пор будете не любить выпивку, вся ваша тяга к спиртному исчезнет
настолько, что вас будет радо принять в свои ряды Общество Восстановления
Сухого Закона. Думаю, никто из практикующих врачей не сможет привить вам в
столь короткий срок такое сильное отвращение.
- М-м-м-м. Понимаю. Может быть, - Фрэйзер нахмурился. - А субъект
сможет вспомнить, что с ним делали?
- О нет. Это все происходит на нижних уровнях подсознания. Надеюсь,
вы поняли все нюансы моей деятельности? Машина работает потому, что
существует рефлекторная связь между эмоциональным состоянием и импульсами
мозга.
Кеннеди резко подался вперед.
- Конечный результат не зависит от индивидуальных особенностей
человека, то есть от личности. Наша пропаганда действует примерно так же.
Если вы ухаживаете за девушкой, ее мировоззрение, ее пристрастия тоже ведь
оказывают на вас влияние, но вас это не пугает, верно? Зря я начал
рассматривать этот пример... Машина только направляет на верный путь и
дает стабильный результат.
- Все равно это вмешательство, - убежденно заявил Фрэйзер. - Как вы
считаете, машина не создает побочных эффектов, когда вы производите
изменения в столь широких масштабах?
- О боже! - взорвался Кеннеди. - Есть у вас в мозгу хоть одна
извилина? Ведь я так подробно объяснил вам все! Частота импульсов
изменяется всего на процент, не больше! Поэтому не может быть никакого
побочного эффекта! - К нему быстро вернулось хладнокровие, голос приобрел
проникновенность: - В каждый организм машина может внести множество
различных изменений. Импульсы человека строго индивидуальны. Впрочем, у
меня имеются записи каждого конкретного случая в отдельности.
Некоторое время стояла тишина. Фрэйзер, выпрямившись в кресле, сказал
спокойно и невыразительно:
- Все так. Вы рассказали, как это было сделано, но не почему. Что
заставляет вас разрушать созданное самим Богом? Эта машина - величайший в
истории инструмент, какое право вы имеете использовать его единолично?
- Это не имеет значения, - так же спокойно ответил Кеннеди. - Я не
делаю ничего плохого, хотя практикую здесь, в Нью-Йорке, уже около года.
Однажды я взял под контроль нескольких случайных людей - нет, повторяю, я
не делал из них роботов, просто внедрил в их разум свой образ как образ
отца. Эту вещь я проделывал с каждым, кто приходил ко мне на прием, -
обычная предосторожность, ничего более. Кеннеди для них стал всемудрым,
всесильным; в них стали пробуждаться черты моего разума, но я только давал
им правильные советы, как жить. Однако их подсознание знало и другую
сторону медали, хотя было бессильно подтолкнуть обследуемых на
какие-нибудь действия против меня, они не могли даже захотеть сделать это.
Вот как все происходило. Я разрешил нескольким первым пациентам
порекомендовать меня своим друзьям, а те, в свою очередь, рекомендовали
меня другим, причем не обязательно как психиатра: я был для них доктором,
консультантом или просто исследователем в зависимости от дня недели.
Постепенно я подобрал группу из определенных людей. Эти люди слушались
моих советов. Они поступали, как им казалось по-своему, но с помощью моей
машины я благотворно руководил ими, заставляя в то же время думать, что
внушенные мною мысли и советы принадлежат им самим или их знакомым.
- Понятно, - сказал Фрэйзер. - Хватит! Итак, большой бизнес.
Трудящиеся лидеры. Политики. Милитаристы. И советские шпионы!
Кеннеди кивнул.
- Да, я имею дело с Советами, их агенты поддерживают со мной связь.
Но это не измена, просто в моих силах помочь им время от времени. А мне
это выгодно, так как после моего обследования они стали поставлять мне
клиентов, как делают и женщины, причем справляются с задачей так хорошо,
что я в качестве услуги время от времени распространяю их влияние на
некоторых из их противников. Видите ли, подсознанию известно, что я
всесилен, а сознанию - нет, поэтому иногда полезны случайные испытания,
которые для меня неоценимы. Правда, есть и оборотная сторона медали: мои
люди становятся неустойчивыми и при известных обстоятельствах могут
сорваться, что может повредить моей репутации. Конечно, - прибавил он
медленно, - люди не подозревают, что именно я, передав свои импульсы в их
мозговой блок, не даю им рассуждать над определенными фактами, просто они
начинают уважать меня, как самих себя. Они совершенно довольны как
результатами, так и мною лично, хотя мне самому иногда не нравится то, что
я делаю. Но это надо делать.
- Надо делать? - холодно переспросил Фрэйзер.
- Я создал что-то невероятное, - сказал Кеннеди. Его голос теперь
звучал мягко: - Вы можете вообразить, что бы случилось, если бы я
опубликовал эти работы? В частности, психологи и психиатры по достоинству
бы оценили труды, но даже среди них нашлись бы преступники - люди,
пожелавшие бы стать диктаторами и всякое такое. Даже в нашей стране
принципиальные и честные люди вряд ли могут долго существовать...
Опубликовать - очень несложно... Но это, конечно, проявление трусости,
хотя я считал трусостью и попытку разрушить машину и сжечь чертежи
Гавотти. А я не трус! Случай дал мне в руки больше, чем обычному смертному
- беспомощному обломку в реке жизни, реке, которая несется к водопаду
войн, разрушений, тирании, независимо от того, кто будет на погребальном
костре. Я не трус - и я сам пытаюсь что-то сделать!
- А что же они? - спросил Фрэйзер, сделав жест в сторону портретов.
- Оба моих сына были убиты в последней войне. Жена умерла от рака -
болезни, которая давно бы уже была побеждена, если бы вместо вооружения
деньги шли на медицину. Вот что жизнь принесла в мой дом. Сотнями
миллионов людей руководит случай. А война - не только зло, это бедность,
угнетение, неравенство, желание и страдание. Но жизнь можно изменить! У
меня есть своя собственная теория. За несколько лет я расскажу массе
людей, кто на самом деле руководит нашей страной! И я стану по-настоящему
помогать советским агентам, даже помогу им достать коротковолновый
передатчик. Проблема шпионажа, как вы знаете, не в том, чтобы добыть
информацию, а в том, как ее передать. Измена? Нет. Не думаю, что можно
назвать это так. У меня уже хорошие контакты с агентами, раньше или позже
я стану у них большим человеком. Коммунизм не будет долго угрожать нашему
миру.
Он вздохнул.
- Это тяжелый путь, но я намерен вступить на него. Что еще рассказать
вам о моей жизни?
Фрэйзер сидел тихо. Его трубка погасла. Он долго вертел ее в руках,
потом чиркнул спичкой. Звук показался ему сверхъестественно громким.
- Вы рассказали мне слишком много, - сказал он, - гораздо больше, чем
может вынести один человек.
- Не стану возражать, - ответил Кеннеди.
- Я хочу, чтобы вы вернули мне девушку, - сказал Фрэйзер.
- Увы, не могу. Я сильно нуждаюсь в Снайдере. Но когда-нибудь я окажу
вам услугу. - Кеннеди вздохнул. - Боже, если б вы только знали, сколько
еще я мог бы порассказать обо всем этом! - Внезапно насторожившись, он
добавил: - Не хочу повторять, но грех лежит на мне. Не пытайтесь никому
рассказать ничего из того, что я тут наговорил. Вам никогда не поверят.
Однажды я уже влип в подобную историю, и если я увижу, что вы хотите дать
толчок большим неприятностям, будьте уверены, я смогу остановить вас.
- Убийство?
- Или психиатрическая больница. Можно использовать оба варианта.
Фрэйзер вздохнул, чувствуя себя, с одной стороны, полностью
опустошенным, а с другой - испытывая странный интерес. Он повертел вновь
потухшую трубку в руках и убрал ее в карман.
- Вам требуется мое расположение, - настаивал Кеннеди. - Так и быть,
я снизойду к вам, если это не помешает моей программе. Скажу вам прямо:
если вам что-нибудь понадобится, можете на меня рассчитывать.
- Хорошо...
- Подумайте об этом. Вы поняли?
- Всего хорошего, - Фрэйзер встал и вышел за дверь, не пожелав
спокойной ночи.
4
Фрэйзер сидел перед столом, откинувшись на стуле, заложив руки за
голову, с трубкой в зубах - его излюбленная поза для решения сложных
проблем. В комнате плавали клубы синего дыма.
Он устало пытался сосредоточиться. Проблема теперь стала для него
жизненно важной. Человек против сложнейшей машины, да еще предназначенной
для очень специальных целей. Что вы сделаете, мистер Фрэйзер? Он встал и
прошелся по комнате, снова сел, обкатывая проблему и так и этак. Как же
все-таки добиться нужного решения?
Можно попробовать прибегнуть к помощи математики, попытаться найти
формализованное решение, используя заложенную в машину идею. Большинство
практикующих инженеров знают математику в достаточном для этого объеме.
Так в чем же, собственно заключается проблема? Вернуть назад Джуди.
Заставить Кеннеди восстановить ее нормальные чувства - нет, он не хочет
нажимом заставить ее полюбить себя, он только хочет вернуть ее.
Что тут можно сделать? Работа Кеннеди, бесспорно, считается вне
закона, но тот предусмотрительно заблокировал все официальные каналы,
используя даже разведку других стран.
Х-м-м-м-м... Привлечь ФБР? Кеннеди не может контролировать их,
конечно! Однако если попытаться обратиться в ФБР, они проявят осторожность
и начнут сами расследовать дело. Кеннеди сразу почувствует их
вмешательство.
Мартинез не мог помочь ему в будущем. Суорски не воспользуется своим
контактом с Вашингтоном. Они, конечно, поверили бы всему, что бы он ни
сказал, потому что его репутация была безукоризненной, но Суорски
сомневался в этой истории, так как множество людей пытались
безответственно использовать Конгресс, и знал, что, прежде чем кого-то
обвинить, надо иметь доказательства. Более того, Кеннеди, зная, что
Суорски друг Фрэйзера, сейчас, вероятно, держал свой психокабинет закрытым
и в случае чего мог сразу же принять контрмеры. С другой стороны, если
бороться непосредственно против таких, как Снайдер, Фрэйзер мог бы нанять
детективов. В любом случае необходимо действовать осторожно. Кеннеди
угрожал избавиться от Фрэйзера, если тот начнет работать против него, и
вполне мог сделать это, безумный изобретатель, так как в сущности был
фанатиком. Кеннеди, похожим на демона из легенды, владело одно грандиозное
желание: порабощение совести людей.
Так что же делать? Другая женщина? Или просто смириться, искусственно
перебороть себя, переубедить? Как иначе выдержать такую нестерпимую боль
утраты?
Джуди, Джуди, Джуди!
Фрэйзер клял сам себя. Прокляни его ад - было бы легче.
Закрыв глаза, он пытался увидеть офис. Он уже думал о краже со
взломом, об уничтожении улик - глупая мысль. Надо попробовать вспомнить
еще раз. Все было спланировано. Четыре конторы на том же этаже, что и
"Чувства Инкорпорейтид", три из них...
- О боже!
Фрэйзер долгое время сидел неподвижно, затем вскочил и бросился вниз,
на улицу, к ближайшему телефону-автомату.
- Хелло, хелло, Джон!.. Да, я знаю, я поднял тебя с постели, извини,
сожалею. Это жизненно важно... О'кей, о'кей... Посмотри, я хочу связаться
с "Рекламным обслуживающим агентством"... Когда? Немедленно, прямо сейчас.
Я все понимаю... Хорошо... О'кей, хорошо. Куплю тебе что-нибудь выпить.
- Хэлло, Джим! Суорски? Ты спал?... Сожалею. Но слушай, ты сможешь
достать списки людей, которые с тобой работают и которых ты знаешь
достаточно хорошо?... Мне очень надо... Нет, тебе не следует приходить
сюда, я увижусь с тобой через некоторое время... Все в порядке, я просто
сейчас похож на шизофреника.
Джером К.Феррис, большой человек с огромным чувством собственного
достоинства, сейчас сидел, сгорбившись, на стуле, а его голову венчало
алюминиевое сооружение. Дыхание было замедленным. Вокруг плясали и мерцали
сотни огоньков - какие-то счетчики, шкалы, световые индикаторы... В
комнате, изолированной от окружающего мира и освещенной лампами дневного
света, стояло тихое жужжание.
Фрэйзер сидел, наблюдая за игрой зеленых линий на экране
осциллографа. Сама машина, установленная на изогнутой подставке,
напоминала тарелку со спагетти. Сотни линий, тысячи импульсов вспыхивали и
исчезали в глубине алюминиевого шлема, воздействуя на человеческий мозг.
- Фрэйзер, - мягко сказал Кеннеди в ухо загипнотизированного
человека. И повторил: - Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер. - Он
нажал кнопку "Бесконечная любовь". - Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер.
Осциллограф вспыхнул сотнями новых искривлений, Кеннеди перевел
шкалу.
- Роберт Кеннеди. "Чувства Инкорпорейтид". Роберт Кеннеди. "Чувства
Инкорпорейтид".
Отвернувшись от машины, сияние которой постепенно затухало, Кеннеди,
скупо улыбнувшись, сказал:
- Все в порядке. Работа для вас сделана. Все хорошо.
- Я тоже так полагаю, - кивнул Фрэйзер.
- Давайте договоримся: я хорошо сделал эту работу, а вы, в свою
очередь, ничего не видели.
- Идет, хотя на самом деле мне было очень интересно, - согласился
Фрэйзер.
- Искренне вам верю, я заметил, что вы, как собака, не сводили глаз с
Ферриса, хотя лично в мои планы не входило обрабатывать его.
- Вы уже объясняли это. - Фрэйзер был терпелив. - Феррис - один из
самых крупных держателей акций среди членов корпорации. Его влияние может
поддержать мой бизнес.
- Да, понимаю. Меня, как и вас, не упрекнешь в безрассудности, здесь
вы правы. Феррис уже раньше входил в число моих пациентов, и он не
способен причинить мне вред. - Кеннеди вновь перевел взгляд на Фрэйзера. -
Так что, если надумаете писать на меня донос, не забудьте об этой детали,
а также упомяните и о вашем поступке.
- Я буду помнить об этом, - холодно кивнул Фрэйзер. - Скоро я уеду из
города, так как, по-видимому, запишусь в ряды ВВС.
Кеннеди соединил пальцы.
- Замечательно... Внимание, Феррис пробуждается.
Феррис мигнул.
- Что случилось? - спросил он.
- Ничего, - ответил Кеннеди, снимая электроды. - Я объяснял показания
приборов, а вы вздремнули. Благодарю вас, я предъявлю счет, как только
начну публиковать свои научные исследования.
- Ах да, да. - Феррис запыхтел, поднимаясь, затем положил руку на
плечо Фрэйзера. - Если вы не заняты, - сказал он, - приглашаю вас на ленч,
пойдемте.
- Благодарю, - ответил Фрэйзер, - мне только надо сказать доктору кое
о чем.
Феррис вышел из комнаты.
- Пока я с вами прощаюсь, - сказал Фрэйзер.
- Хорошо бы нам распроститься надолго, а то я слышу эти слова слишком
часто. - Кеннеди пожал руку Фрэйзера. - Сильных чувств нет? Я подошел к
порогу своих возможностей, представив вам Ферриса, когда вы захотели
познакомиться с ним, а еще больших трудов стоило мне убедить его прийти
сюда. Право же, я достаточно занят.
- Уверен, - сказал Фрэйзер, - что все будет хорошо. Не хочу
притворяться, будто полюбил вас за то, что вы для меня сделали, но вы
человек не самого плохого сорта.
- Не хуже, чем вы, - хмыкнул Кеннеди. - Вы испробовали машину в целях
собственного счастья.
- Конечно, - согласился Фрэйзер. - И похоже, я не прогадал.
Суорски спросил:
- Почему ты вызвал именно меня? И почему тебя заинтересовала именно
моя контора?
- Я не уверен, что мой телефон не прослушивается, поэтому мне
пришлось спуститься вниз и позвонить из аптеки. Думаю, он уже перестал
бояться меня, но наверняка все еще держит в поле зрения. А знаешь, что ты
есть в его списке?
- Похоже, ты хочешь устроить на него облаву. Честно говоря, Колин, я
беспокоюсь за тебя.
- Хорошо, но тогда ты все время должен быть со мной. А сейчас
вспомни, какие слова сказал тебе в последний раз Кеннеди?
- Хм. Не помню... Но вообще я делал все, как ты велел, и, кроме того,
выяснил, что Томсон - человек Кеннеди.
- Так-так. Значит, Томсон - один из людей Кеннеди, - протянул
Фрэйзер. - Значит, именно ему он отдаст записи. Хотелось бы мне знать
точное время их встречи, после того как ты передашь липовые документы.
- Хм-м-м-м... Ты уверен, что Кеннеди поступит в точности так, как ты
предполагаешь?
- Джим, это необходимый риск, и я единственный, кто чем-то рискует.
Но все будет о'кей, обещаю тебе. Трагической ситуации попросту не
возникнет.
Суорски посмотрел на Кеннеди скептически, но вслух сказал:
- Надеюсь, что на этот раз ты, Колин, прав.
Зубы Фрэйзера блеснули в улыбке.
- Ты хорошо прошел через это?
- Да, благодаря тебе. Я позволил ему загипнотизировать меня, но
дальше, похоже, у него ничего не вышло. Он провел со мной беседу и долго
нес какую-то чепуху о воинских секретах и о Советском Союзе, о том, что
это государство стоит на страже мира и справедливости. Мне показалось, что
он пытался насильно завербовать меня. Однако, хотя актер из меня, как ты
знаешь, плохой, он, по-моему, ничего не заметил.
- Да, артист из тебя не выйдет, и тебе надо было просто повиноваться
Кеннеди без всяких возражений и рассуждений. А обо мне он пытался
что-нибудь узнать? Впрочем, для дела это не играет никакой роли.
- Да, пытался, - Суорски положил руку на плечо Фрэйзера. - Ты нанес
мне поражение, Колин. В своих рассуждениях ты оказался прав, только теперь
я в этом убедился.
- Что ты хочешь сказать?
- Пожалуй, ничего... - Суорски рассмеялся. - А теперь осталось только
дать ему то, что он больше всего хочет получить.
Кеннеди хмуро смотрел на поверхность стола, за которым сидел.
- Вот что, Фрэйзер, - сказал он. - Будь проклят этот хорошенький
пациент, больше я для вас ничего не буду делать.
- В последнее время я стараюсь как можно реже встречаться с вами. -
Фрэйзер не садился и, казалось, нависал над Кеннеди. - Почему вы прямо не
сказали, что больше никогда не желаете меня видеть?
- Что вы имеете в виду? - Кеннеди потянулся к звонку.
- Выслушайте меня, прежде чем что-либо предпримете, - грубо сказал
Фрэйзер. - Я знаю, вы пытались повлиять на Джима Суорски. Вы спрашивали
его о совершенно секретных бумагах, и он принес их вам недавно, после чего
вы передали их в одну тайную шпионскую организацию. Это высшая измена,
Кеннеди.
Психиатр резко откинулся назад.
- Не пытайтесь с вашими задиристыми мальчиками избавиться от меня, -
предостерег Фрэйзер. - Суорски сидит на телефоне, вызывая ФБР. Только я
могу остановить его.
- Но... - начал Кеннеди, облизнув губы. - Но он обвинит в измене в
первую очередь себя. Ведь это он передал мне бумаги!
Фрэйзер усмехнулся.
- Не думаете же вы, что они были настоящими?! Сомневаюсь, что ваши
действия завоюют вам популярность в Советском Союзе, когда они попытаются
построить машины по подложным чертежам.
Кеннеди посмотрел на дверь.
- Что вы хотите? - прошептал он.
- Помните Ферриса? Парня, которого вы обработали для меня? Он
владелец соседней с вами конторы. Я специально подсунул вам именно его, а
потом установил у него в конторе - только на одну ночь - простой маленький
осциллограф. Осциллограммы очень тонкая и чувствительная вещь, ею
занимаются несколько миллионов людей. Ваш прибор плохо вел себя, если вы
заметили. Конечно, и лаборатория, и машина хорошо защищены, но, несмотря
на это, какие-то помехи все равно существуют. И мой маленький прибор не
вызвал у вас никаких подозрений, тем более, что я включил его только в тот
момент, когда вы вводили команды в мозг Суорски. Я не включал прибор,
когда вы проводили обследование, потому что иначе вы заметили бы слишком
сильное расхождение и прекратили бы работу, что не привело бы к нужному
эффекту. Вы сами рассказали мне технологию процесса. Суорски отлично
сыграл свою роль. Раньше, пока вы вмешивались только в человеческие жизни,
вас не за что было ухватить, но теперь вы шпион.
Кеннеди сидел неподвижно, только губы его беззвучно шевелились, потом
он сказал:
- Я уже начал изменять мир к лучшему. Я надеялся на человеческую
доброту. А вы, ради одной женщины...
- Я никогда не доверял ни одному человеку с комплексом превосходства.
Мир действительно меняется под властью чьей-нибудь сильной руки. Уже не
один раз пытались перестроить его. В прошлом диктаторы обычно поднимались
из реформаторов и кончали массовыми казнями. Вы пошли тем же путем. -
Фрэйзер облокотился о стол. - Я победил в этой драке. - Он направился к
выходу. - Скрипите зубами сколько угодно - это не поможет вам. Суорски,
Мартинез и я проследили за вами. Если вы не вернете прежнее сознание всем
своим пациентам, мы пойдем на крайние меры. А пока давайте прочитаем вашу
регистрационную книгу и позаботимся, чтобы вы сделали то, о чем я говорю.
Кеннеди прикусил губу.
- А машина?..
- Пока не знаю, решим это потом... О'кей, где тут телефон? Мне надо
позвонить Джуди Сандерс. Попросите, чтобы она пришла для специальной
обработки прямо сейчас.
Месяц спустя бумаги с записью этой истории были отобраны у одного
маньяка, который пытался прорваться в лабораторию Колумбийского
университета, где, поставив в тупик ученых, стояла машина Гавотти. Он
учинил драку, но был задержан. Говорят, в тюрьме он совершил самоубийство.
Его звали Кеннеди.
Фрэйзер почувствовал укол жалости, узнав об этом, но тут же отвлекся:
он был поглощен хлопотами, связанными с его венчанием.