Код произведения: 15207
Автор: Башкиров Михаил
Наименование: Страсти обыкновенные
Михаил БАШКИРОВ
СТРАСТИ ОБЫКНОВЕННЫЕ
Гражданин возвращался из отпуска с иконой.
Лето гасло. Тусклые краски ползли вдоль тракта, и не верилось,
что через неделю-другую густо закипит резвая осень.
Автобус покачивало и трясло на выбоинах.
Сластенов то и дело поправлял рукой обшарпанный чемодан, а тот,
как нарочно, раздув бока, отползал назад или прибивался к соседнему
креслу.
Икона лежала в чемодане, завернутая в старую газету. Одним углом
она зарылась в толстый свитер домашней вязки, другим углом тупо стука-
лась о поллитровую банку с вареньем. На икону мягко наседали грязные
скомканные рубахи, майки, носки. Снизу ее подпирали сломанный фотоап-
парат и толстенная книга по специальности, так ни разу и не открытая
за время отпуска, да журнал с частично разгаданным кроссвордом и пер-
выми главами свежего английского детектива.
Сластенов смотрел мимо дремлющего соседа на обочину, поправляя
непослушный чемодан, вспоминал парное молоко, творог, сдобренный саха-
ром и густо приправленный сметаной, и лихо закрученный детектив. Снова
смотрел на обочину.
В первой же главе сразу четыре трупа, исчезнувшая реликвия и ни
одной улики... Туман, кровь, недоеденный пудинг и уверенная походка
сержанта полиции... А как спалось в дождь на сеновале под толстым оде-
ялом... Было слышно, как возятся свиньи, блеет овца и бдительно ворчит
пес... Бедный сэр Чарльз... Надо будет обязательно купить продолже-
ние... Как спалось...
Сластенов задремал и пришел в себя, когде уже въехали в город.
Чемодан, покрытый ровным слоем пыли, уполз далеко назад, под ноги пар-
ней, которые, как и шесть часов назад, резались в карты.
За всю дорогу Сластенов ни разу не вспомнил об иконе, когда ехал
с автовокзала в переполненном трамвае, не вспомнил и войдя в подъезд,
заново покрашенный за время его отсутствия.
Отомкнув дверь, сбросил прямо у порога кроссовки, расстегнул пид-
жак, толкнул чемодан под зеркало, уронил мятую кепку на пол и уселся
на табуреточку.
Наконец-то дома... Чем-то вкусным тянет с кухни. Сейчас бы таре-
лочку борща...
- Кирилл, это ты? - жена выглянула в прихожую, думая, что вернул-
ся сын, обмерла, держа на весу руки, белые от муки. - Ваня!
- Решил последнюю недельку дома отсидеть. А то и не заметишь, как
на работу выходить, и опять ящик на балконе останется неотремонтиро-
ванным, да форточку надо подогнать, сама же говорила...
- Знала, что сбежишь, - жена ушла на кухню, вернулась с вымытыми
руками, - с утра чувствовала... Пришла с работы - и сразу за блины,
твои любимые...
- Фаршированные?
- С мясом и рисом, - жена задвинула чемодан в угол, подняла кеп-
ку, нацепила ее на вешалку и поцеловала мужа в небритую щеку.
- Я тебе, Машунчик, варенья привез - клубничного, - Сластенов
поднялся. - Каждую ягодку своими руками собирал, на четвереньках пол-
зал.
- Загорел, поправился, - жена у входных дверей нагнулась, взяла
кроссовки и поставила их рядом со своими туфлями. - Тетя Катя все та-
кая же шустрая?
- Кстати, она же мне свитер толстущий связала, - Сластенов шагнул
к жене и запнулся об угол чемодана. - С магазинскими не сравнить...
Может, Кириллу подойдет?
- Обойдется... Ты и так отдал ему венгерские подтяжки... Сколько
раз говорила - не балуй парня... Весной купили тебе джинсы, а он их
все лето протаскал...
- Но я же не виноват, что он меня по размеру догнал.
- По размеру-то догнал, а по уму скоро перегонит, учти...
- У тебя на кухне ничего не пригорит?
- Иди-ка лучше прими ванну и не забудь побриться...
- Слушаюсь и повинуюсь, - он чмокнул жену в шею ниже уха - сереж-
ка царапнула щеку - и пошел в спальню. Там разделся возле трехтумбово-
го шифоньера, зевнул, глянув на широкую, как всегда, аккуратно засте-
ленную кровать, влез в линялое трико.
Сластенова подхватила сковородку, вылила на нее тесто.
Как удачно получилось, что именно сегодня занялась блинами...
Через стену было слышно, как шумит душ.
Сластенова перевернула блин.
Только бы подольше мылся... Конечно, можно разогреть вчерашнее
пюре... Чай надо заварить свежий... Должны остаться сливки, если Ки-
рилл не выпил...
Сластенова перекинула блин на стол.
Теперь через стенку пробивался голос мужа. Он что-то напевал.
Бульканье и плеск воды, срывающийся голос - казалось, там кипит ведер-
ная кастрюля.
Тесто получилось ни густым, ни жидким, в самый раз. Блины снима-
лись легко.
Надо бы достать варенье, а то Ваня обидится... Попробуй по солн-
цепеку на четвереньках... Тетя Катя наверняка на меду его варила...
Она отставила сковородку в сторону, вышла в прихожую, посмотрела
на пыльный чемодан под зеркалом. Сластенова вернулась в кухню, смочила
тряпку, а потом долго терла раздутые бока, потускневшие замки, гнутую
ручку. Добившись нужной чистоты - с пятнами и царапинами ничего не
сделаешь - перетащила чемодан в комнату на тахту.
Сластенов растерся махровым полотенцем, влез в то же линялое три-
ко и провел указательным пальцем по запотевшему настенному зеркалу. В
ясной, чистой полоске удалось разглядеть лишь покрасневшие глаза - не
надо было кемарить в автобусе - и пол-уха, из-за которого выпирал клок
волос. Он снял с крючка над раковиной массажную щетку и принялся драть
металлическими шипами затылок.
Полоска на зеркале постепенно затянулась влагой.
Сластенов отложил щетку. На шипах остались волосы.
Скоро голова станет как колено... Бороду, что ли, отпустить для
солидности...
Открыл дверь, вытер напоследок лицо, швырнул полотенце на змее-
вик. Хотел сразу проскочить на кухню, но заглянул в большую комнату и
остановился.
На паласе вздрагивала от сквозняка мятая старая газета - краешек
ее скреб о ножку стола. Перед тахтой на коленях стояла жена, сцепив
руки. На тахте раскрытый чемодан и прислоненная к подушке икона.
- Ванечка, миленький, совершенно прелестно. Что же ты сразу не
сказал! Понимаю, сюрприз. Я недавно такую же штуковину по телевизору
видела, - жена поднялась и осторожно кончиками пальцев тронула икону
за верхние углы. - Куда же мы ее повесим?
- Надо же, совсем забыл, - Сластенов перешагнул через старую га-
зету. Это же чудотворная икона. Мне скотник ее за спиннинг всучил. -
Сластенов сдвинул чемодан, сел на тахту. - Видок солидный, правда, за-
копчена, как стены в черной бане. Фактически одни глазища видны, а
вокруг еле заметные картиночки, ну прямо как на выпуклой фотографии...
Тетя Катя говорила, мол, страсти господни, - Сластенов выдернул из че-
модана журнал с началом детектива. - За спиннинг...
- Давай повесим ее вместо японского календаря. Надоели эти девицы
раздетые - похабщина сплошная. Конечно, если хочешь, можно календарь
на кухню перенести, все равно там стена голая - а лучше давай соседу
его подарим, - жена подержала икону на вытянутых руках, ласково пока-
чивая, и прижала к груди. - Знаешь, на той неделе по телевизору много-
серийный фильм показывали про иконы. Так там из-за одной, вроде нашей,
сплошные драки, в каждой серии не меньше двух, и с ножами, и с писто-
летами - ужас... А наша икона ведь настоящая?
- Кто-то вроде обещал накормить, - Сластенов пролистал журнал.
... Древко алебарды торчало из груди старого слуги... Рядом на
ковре - перевернутый старинный поднос и разбитые чашки... Сержант по-
лиции только что позвонил начальству и теперь продолжал осмотр угрюмо-
го, со множеством комнат, особняка...
- Бедный сэр Чарльз, - Сластенов засунул журнал обратно в чемо-
дан, поднял газету, скомкал.
- Потерпи чуток, - жена прислонила икону к подушке. - Мне в филь-
ме одна иконка понравилась, такая же невзрачная, темненькая, - вот не
думала не гадала, что ты додумаешься привезти... А там какой-то уго-
ловный тип в эту икону вцепился, ну паук пауком... И что удумал... Хо-
тел ее под чужим паспортом за границу вывезти. Привязал к спине, да
его вовремя накрыли... Уголовника играл тот самый артист, ну помнишь,
что в картине про рыбаков ухлестывал за женой капитана. Как раз перед
твоим отъездом показывали...
Вскоре заявился с тренировки Кирилл. Долго крутил икону, погляды-
вая то на сосредоточенную мать с кружкой в руках, то на разомлевшего
отца, затем достал шестикратную лупу и заперся у себя в комнате.
Сластенов вытер губы, сполоснул пальцы и хотел уже прошмыгнуть
между женой и тахтой к спальне, но потерял шлепанец, замешкался.
- Ты хочешь оставить меня одну в такой ответственный момент? -
жена села рядом с чемоданом.
- Ну что может сообщить нам юный Шерлок Холмс? - Сластенов прист-
роился по другую сторону чемодана. - Опять насочиняет с три короба...
- А помнишь, в том году, - жена оправила фартук, - соседка при-
несла старинный рубль, и Кирилл посоветовал ей сходить с ним в ка-
кое-то там общество, где за один рубль она получила целых сто... Я са-
ма видела десять новеньких червончиков...
Сластенов достал из чемодана фотоаппарат - жаль, сломался в пер-
вый же день: шторки полетели - подержал на коленях, ощущая ладонью по-
тертый шершавый футляр, сунул обратно в мятые рубахи, встал и неслышно
подошел к двери. Через матовое стекло было видно расплывчатое пятно
настольной лампы и неподвижную тень Кирилла.
Жена не выдержала напряженного ожидания, удалилась в кухню, заг-
ремела в раковине посудой.
Сластенов бросил пост у дверей и вернулся на тахту. Под звяканье
ложек и журчание воды задремал - и повалился набок, столкнув локетм
чемодан. Грязные носки, скрученные майки посыпались на палас, журнал
накрыл шлепанцы, фотоаппарат, подскакивая, закатился под стул.
- Что, барахло убрать некому? - Сластенов пнул свою любимую крас-
ную рубаху, и она, описав дугу, отлетела к окну - один ее рукав с бе-
лой пуговицей обнял ножку стола. - Целый день в автобусе трясся, как
проклятый, вонючую пылищу глотал! Спасибо, встретили! Одна с кухни не
вылазит, другой заперся!
- Сам виноват, - жена вошла в комнату, подняла фотоаппарат, поло-
жила на стол и начала скидывать вещи в чемодан. - Просили тебя икону
привозить, - захлопнула крышку и сверху еще придавила коленом. - За-
сунь пока в стенной шкаф, завтра разберу...
- Что за шум, а драки нету, - Кирилл подошел к столу, отодвинул
фотоаппарат и приставил икону к тяжелой хрустальной вазе с осыпающими-
ся астрами, положил рядом лупу. - Значит, так, уважаемые родители...
Во-первых, обратная сторона исследуемого мной объекта носит явственные
следы раскаленного круглого предмета, скорее всего, сковородки...
- С чем сковородка-то была, - Сластенов подошел к столу, взял за
ручку лупу - к ободку прилипло два свежих лепестка. - С глазуньей, с
салом?
- Прошу сохранять полную серьезность... Готовьтесь, братцы-кроли-
ки, к тяжелой жизни... Теперь нам без сигнализации не обойтись, и надо
срочно заказывать вторую дверь, желательно бронированную, с электрон-
ным замком, и решетки покрепче на окна... Этой иконке цены нет - Анд-
рей Рублев или Феофан Грек! На лондонском аукционе такая фанерка пой-
дет за миллион долларов, не меньше, фирма гарантирует...
- А я-то ее на спиннинг выменял... - Сластенов наклонился, поднес
лупу к иконе - сплошные темные чешуйки - убрал стекла - из глубины
всплыли два гневных скорбных глаза.
- Так он же у тебя ерундил, - Кирилл поправил икону, чтобы отцу
было лучше рассмотреть детали. - Тормоз прошлым летом сорвали...
- Да говорил я скотнику про тормоз, а он уперся, настырный мужик,
- Сластенов отдал лупу сыну. - Не мог я ему отказать, он же тете Клаве
машину сена достал... А икона-то наша вряд ли на миллион потянет...
- С миллионом ты, Кирилл, загнул, - Сластенова смела в ладонь уз-
кие лепестки. - Тоже, эксперт выискался... Без рентгена определил...
- Вы можете хоть на минутку представить себе, что у нас дома бес-
ценная икона, дикий раритет!.. Сенсация года! Нам предлагают колос-
сальные суммы все музеи Советского Союза, а мы берем - и просто, с
присущей нам скромностью, дарим уникум государству, и наши цветные фо-
тографии обходят всю страну - бесценный дар простой советской семьи...
Впрочем, лично мне можете не верить, не обижусь, плевать... Но есть
идея! У моего тренера умопомрачительные связи и грандиозная хватка. Он
только глянет на наше приобретение - и сразу выдаст нужную информа-
цию...
- Тренер? - Сластенов завел руки за голову, зевнул и, отстранив
жену плечом, двинулся в спальню. - Давай тренера...
- Хоть бы подсказал, куда ее спрятать до выяснения...
Сластенов не обернулся.
- Мам, только в холодильник прятать не вздумай - контрастные тем-
пературы ей повредят, - Кирилл налил кружку чаю, положил в тарелку
фаршированных блинов, отнес к себе и, приладив стереонаушники, включил
магнитофон.
Сластенова осталась один на один с иконой.
Поздно вечером, когда сын и муж давно спали, Сластенова достала
из серванта новую простыню, завернула в нее икону и отнесла в спальню.
Включила торшер, вытащила из шифоньера коробку с зимними ботинка-
ми, дубленку, запакованную в полиэтиленовый мешок, пронафталиненный
узел с мехами - и положила на самое дно, к задней стенке, тугой свер-
ток.
Муж приподнял голову с подушки, что-то невнятно сказал и, натянув
на себя одеяло, затих.
Вернула узел и мешок на место, сверху поставила коробку, подрав-
няла строй платьев - они свисали с плечиков, темные и молчаливые, как
уставшие колокола.
Разделась, легла и долго смотрела в потолок, и потолок мерещился
ей огромной иконой, завернутой в простыню. Сверток, медленно покачива-
ясь, плыл, словно льдина, в черной, ленивой, вечной воде...
Под утро Сластенова проснулась, чмокнула всхрапывающего мужа в
щеку, приподнялась, уперев локоть в подушку, осмотрела серую комнату
и, убедившись, что неподвижная туша угрюмого шифоньера по-прежнему
стоит у стены, напротив окна, снова забылась сном.
Тренер пришел через два дня, вечером.
Сластеновы пили чай на кухне. Услышав в прихожей голос Кирилла и
строгий чужой басок, хозяйка торопливо выставила на стол почти целый
вчерашний торт, вазочку с клубничным вареньем, коробку "Ассорти".
Сластенов, заправив рубаху в старые брюки, пошел встречать гостя.
Тренер улыбался, поминутно трогал крепкими пальцами замок мастер-
ки и все не мог влезть ногами в тапки, любезно предложенные хозяином.
Они были ему малы. Наконец Кирилл догадался и подсунул тренеру разно-
шенные отцовские шлепанцы. Тренер с почетным эскортом проследовал на
кухню, невнятно поздоровался и от смущения прислонился к холодильнику.
- Может, чаечку с нами отведаете? - хозяйка достала из шкафа
большую подарочнную кружку. - С тортом.
- Если Кирилл не будет пропускать тренировки, - толстогубый кре-
пыш подсел к столу, засучил рукава, придвинул к себе подарочную круж-
ку, перевалил с блюдца на тарелочку основательный кусок торта, - мас-
тера... на... будущий... год... я вам... гарантирую...
- А что, разве он пропускает? - хозяйка подлила тренеру горячего
чая.
- Бывает, - крепыш облизнул мельхиоровую ложечку, подул в кружку.
- Дело молодое...
- Вы не стесняйтесь, пожалуйста, это же домашний, не магазинский,
- хозяин подтолкнул блюдо с тортом - кружка тренера вздрогнула, глухо
загудела.
- Мастера гарантирую, - крепыш отпил приличный глоток и стянул в
тарелочки очередной ломоть. - Потенциал велик... немного... техника...
прихрамывает... Но... дело... поправимое...
После торта крепыш одолел две розетки варенья и не меньше десятка
конфет. На кончиках пальцев темнел растаявший шоколад.
- Не хотите ли взглянуть на приобретение ? - вежливо спросила хо-
зяйка, наливая тренеру очередную кружку.
- Действительно чудотворная? - крепыш расстегнул замок мастерки,
тяжело задышал, как после забега на десять тысяч метров. - А то... Ки-
рилл всю секцию переполошил... Но я вам гарантирую...
В комнате тренер выбрал стул, откинулся на спинку, зажмурил гла-
за. Кирилл на тахте поигрывал шестикратной лупой.
Супруги, придерживая икону с обеих сторон, вышли на середину ком-
наты, застыли.
Тренер вскочил, шагнул навстречу иконе, попятился, чуть не сбив
стул.
Хозяйка, не отрываясь, следила за каждым движением крепыша.
Кирилл подкинул шестикратную лупу и, опрокидываясь на спину, пой-
мал ее обеими руками.
Хозяин поверх осыпающихся астр смотрел в окно. В доме напротив
какой-то тип в широкой панаме красил балкон.
- Да! Потрясающе! - крепыш облизнул губы, поскреб нос, опять
приблизился к иконе. - Только, понимаете, к сожалению, я не специалист
по этому вопросу... Но такого специалиста знаю... Надо непременно по-
казать ему ваше сокровище. Здесь недалеко. Каких-то три остановки на
троллейбусе. Давайте, я свожу. Мигом обернусь.
- Мы крайне благодарны за предложение, - хозяин отпустил свой
край иконы, и та угрожающе накренилась.
- Ну нет! - хозяйка выправила икону и затем положила на сгиб руки.
- Очень был вкусный торт, - крепыш, бодро шаркая дряхлыми шлепан-
цами, отошел за стул. - Наверное, рецепт секретный?
- Мам, а почему бы тебе не съездить самой, раз довольно близко? -
Кирилл подмигнул тренеру и стал через лупу рассматривать свою ладонь.
- За час обернетесь.
- Конечно, поедем вместе, - крепыш развернул одной рукой стул -
задвинул его под стол.
- Собирайся, Машунька, пусть специалист посмотрит, а то ты себе
места не находишь...
- Ваня, ты разве с нами не поедешь?
- Мы пока с Кириллом в шахматишки...
Тренер сначала наблюдал, как расставляют шахматы и делают первые
классические ходы, потом маялся в прихожей, недоумевая, куда пропала
хозяйка.
А Сластенова упаковывала икону, обкладывая ватой и поролоном,
бинтовала. Наконец вышла из спальни, поместила сверток в большую сумку.
- Может, плащ возьмешь на всякий случай? - муж поднял руку с пеш-
кой.
- Если я через три часа не вернусь, звоните в милицию...
Пока шли до остановки, тренер все норовил задеть сумку то коле-
ном, то бедром, словно проверял, не лежит ли там вместо иконы заверну-
тый кирпич. Сластенова устала перекладывать сумку из руки в руку, но
крепыш успевал переместиться в нужную сторону.
Когда подошел троллейбус, Сластенова прижала сумку к животу и, не
дожидаясь тренера, расталкивая людей, пробилась к дверям, втиснулась в
переполненный салон, а тренер как приклеился, громко дыша в ухо.
- Что, зайцами проедем? - Сластенова уперлась плечом в широкую
спину, надвигающуюся от окна, чуть повернула голову и совсем близко
увидела багровую щеку тренера - только сейчас она заметила, что крепыш
плохо выбрит.
- У меня проездной, - тренер стоял как скала, и пассажирам, кото-
рые двигались к выходу, было туго.
- А у меня талоны в сумке, поробуй достань...
Где-то над головой что-то треснуло, кашлянуло, и усталый голос
поплыл, дребезжа о металлические стойки:
- Гр-р-раждане пассажиры, сохр-р-раняйте билеты до конца
пр-р-р-роезда... Гр-р-раждане...
Широкая спина в старом вельветовом пиджаке, застывшая между окном
и Сластеновой, вдруг начала теснить ее прямо на тренера.
- На следующей выходим, - тренер наддал плечом, и Сластенова
вклинилась в образовавшийся промежуток. - Держитесь за мной...
Троллейбус резко тормознул. Кто-то вскрикнул.
Спина в вельветовом пиджаке все-таки настигла Сластенову и почти
впечатала ее в тренера. Сластенова почувствовала, как тренер напряг
все мышцы, принимая удар, - и тут сумка оказалась между ними. Забинто-
ванная икона углом попала ей точно под ребро - удар, ослабленный сум-
кой, все же оказался достаточно силен, и она даже потеряла дыхание, но
тут же встрепенулась и стала пробираться за тренером, которому, видно,
тоже досталось от иконы - он попятился к выходу, прижимая ладонь к жи-
воту.
На остановке, за сломанной скамейкой, тренер принялся массировать
ушиб ладонью:
- Надо было "тачку" взять...
- Ваш специалист... не из бывших... спортсменов? - Сластенова пе-
ревела дыхание, вслушиваясь, как поднывает ребро, поставила сумку на
край скамьи и посмотрела вслед медленно удаляющемуся троллейбусу. Из
неплотно прикрытой задней двери торчала нога в модной кроссовке, но
вот нога дернулась, и створки, дрогнув, сомкнулись.
- По крайней мере, в общественном транспорте не ездит, - крепыш
поправил мастерку.
- Ясно, - Сластенова опять посмотрела в сторону троллейбуса, но
тот уже исчез за углом. - Слыхали, как я предупредила мужа насчет ми-
лиции? Так что без штучек...
- Я работаю с подростками десятый год, - тренер обошел скамью. -
А вы мне такое говорите.
- Да я это для профилактики, сами понимать должны. Вон у нас
прошлым летом сберкассу среди бела дня ограбили...
- Ничего не бойтесь, - тренер машинально протянул руку к сумке. -
Я владею приемами каратэ...
Сластенова успела выхватить сумку из-под самых его пальцев. При
этом движении ушибленное ребро заныло.
- Да и к человеку идем надежному, - крепыш посмотрел на свою ру-
ку, улыбнулся и начал старательно массировать живот. - К надежному...
- Так чего мы ждем?
Они перешли дорогу, спустились по выщербленным ступеням к магази-
ну.
Сластенова поглядывала то на тренера, то на пыльную витрину, в
которой мутно отражалась голова крепыша и его торс, обтянутый мастер-
кой. Ей начинало казаться, что ее сопровождают двое, - но вот витрина
кончилась, и тренер забежал вперед на дорожку из бетонных плиток -
жухлая трава выпирала на стыках. Сластенова задела сумкой куст, пере-
шагнула лежащий на бетоне помидор и следом за тренером вышла к киоску,
заваленному сбоку пустыми ящиками. Прошли вдоль короткой очереди,
обогнув детскую коляску с отброшенным верхом. Сластенова успела заме-
тить спящего младенца. Попали в сквер. Там, возле клумбы, - еще один
раздавленный помидор. Выпал из сетки, как птенец из гнезда. Миновали
ряд пустых скамеек, черемуху с обломанными ветками, качели. Сластенова
обернулась. Еще виден угол киоска и два крайних человека в очереди.
Коляска спряталась за барьером кустов, но слышно, как ребенок проснул-
ся, наверное, выронил соску, и пронзительно кричит. Сластенова перех-
ватила сумку из одной руки в другую. Тренер по-прежнему впереди на па-
ру шагов. Зачем-то подпрыгнул, сорвал тонкую ветку и сразу же выкинул.
Когда вошли в тихий подъезд, оба остановились возле почтовых ящи-
ков. Крепыш начал отдирать с ладони смолу. Сластенова опустила сумку.
- Передохнули? - тренер положил руку на перила. - Нам шагать до
пятого этажа.
- А вдруг его нет дома?
Он промолчал и стал медленно подыматься, но при этом все смотрел
на сумку. Сластенова догнала его. Шли рядом. Неожиданно на третьем
этаже ближняя к Сластеновой черная дверь беззвучно распахнулась. Из
тусклой квартиры, пошатываясь, вышел мужчина в одних брюках - подтяжки
врезались в голые опущенные плечи.
Сластенова прижала сумку к груди, отступила к тренеру.
- Курить, понимаете, вчерась бросил, - мужчина звонко щелкнул
подтяжками. - Умираю, душа бесится, дайте папиросочку!
- Извините, мы не курящие, - тренер подтолкнул Сластенову к сту-
пенькам, попятился сам. - Совсем не курящие...
- Так бы стразу и сказали, - мужчина оттянул подтяжки, задумался,
потом осторожно спустил их на покрасневшие плечи и удалился.
На пятом этаже, когда тренер остановился перед дверью с каким-то
хитроумным замком, выпирающим солидно наружу, Сластенова ткнула его
сумкой в бедро и шепнула прямо в ухо:
- Вы специально подговорили этого типа? Чтобы запугать меня?
- Я десятый год работаю с подростками, - тренер нажал кнопку
звонка.
- Слыхали...
В комнате Сластенова присела в ближнее к выходу кресло, поставила
сумку к ногам на медвежью шкуру.
- Сто рублей, - человек в махровом халате у журнального столика
поднял высокй запотевший бокал и принялся сосать через соломинку
что-то золотистое, с пузырьками, бегущими к ободку.
Тренер заглянул в комнату и куда-то исчез.
- Сто рублей, и ни копейки больше, - надежный человек поставил
бокал на фирменную салфетку.
- Но вы же еще не видали? - Сластенова нагнулась - ушибленное
ребро напомнило о себе тихой болью - расстегнула сумку. - Она...
- Угощайтесь, - в комнату бочком вошел тренер, в обеих руках его
пенилось по бокалу с ободком. Розовые соломинки подрагивали. - Супер-
коктейль "Спринт"!
Сластенова поблагодарила кивком, пристроила бокал на ладонь и
тронула соломинку губами.
- Вас удивляет, почему я даже не хочу взглянуть на вашу фанерку?
- человек засунул руки глубже в карманы халата и начал ходить вокруг
столика. Когда он ступал на медвежью шкуру, она потрескивала и шурша-
ла, когда проходил мимо стеллажа с книгами, чисто вымытые стеклины
вздрагивали, и так же вздрагивал пустой бокал на столике. - Просто в
этом нет ни малейшей необходимости... Понимаете, я игрок, в высшем
смысле этого затасканного слова, игрок с большой буквы... Меня влечет
риск, как огонь влечет мотылька... Выиграю ли, проиграю ли - не все ли
равно... Может, я сейчас предлагаю вам сто рублей за обыкновенную де-
ревяшку, а может...
- Но если обыкновенная деревяшка стоит миллион рублей? - Сласте-
нова поставила бокал на широкий подлокотник, вытерла платочком липкие
губы. - Тогда как?
- У меня, к сожалению, на данный момент отсутствует в наличии вы-
шеназванная сумма, - человек остановился за столиком.
- Да я не требую с вас миллиона. - Сластенова нагнулась к сумке и
нащупала тугой сверток. - Мне нужна лишь ваша консультация как специ-
алиста.
- Консультация - тоже сто рублей.
- А конктейль "Спринт" бесплатный? - Сластенова, так и не вынув
сверток из сумки, опустила его на дно. - Или сто рублей порция?
- Вы слишком практичная женщина, и это вас погубит, - надежный
человек шагнул к столику и, широко расставив руки, уперся ладонями в
полированные края - ворот халата отпал и стала видна застиранная май-
ка. - К сожалению, таких, как вы, нельзя переделать, вы напоминаете
мне столбы на обочине... Но могу в порядке исключения дать один совет -
бесплатно, как и мой любимый коктейль...
- Послушаем, - Сластенова переставила бокал с розовой соломинкой
на другой подлокотник и откинулась в кресло, как бы разглядывая тяже-
лую люстру под высоким потолком.
- Избавляйтесь быстрее от своей фанерки, - человек выпрямился. -
Можете продать, можете выкинуть, можете подарить, но если оставите у
себя, то всякие мрачные, злые мысли разъедят вам душу...
- Если я от нее избавлюсь, то уж не за сто паршивых рублей, по-
верьте.
- Охотно верю...
- Иннокентий Иннокентьевич, милый, - тренер взмахнул розовой со-
ломинкой, как дирижер. - Взгляни хоть краешком глаза, пожалуйста.
- Ну ладно, показывайте, - Иннокентий Иннокетьевич вышел из-за
столика.
Сластанова, не вынимая икону из сумки, распаковала и только потом
выставила себе на колени.
- Смотрите, не жалко.
- Так, так, - Иннокентий Иннокентьевич присел перед иконой, при-
щурил глаза. - Весьма плачевный вид... Согласились бы стразу на сто
рублей - не прогадали бы...
- Я же русским языком сказала, - Сластенова убрала икону в сумку.
- Жаль, жаль, но понять вас можно, - Иннокентий Иннокентьевич
поднялся, засунул руки в карманы халата, посмотрел в упор на тренера.
- Мой друг вас проводит.
- Как-нибудь сама доберусь, не маленькая.
- Когда вы устанете от обладания фанеркой, то...
- Не устану! - Сластенова подхватила сумку, вырвалась из кресла
и, качнувшись, сшибла бокал с подлокотника. Он мягко упал на медвежью
шкуру, розовая соломинка отлетела к когтистой лапе, и на длинной упря-
мой шерсти заблестела вереница капель ароматного коктейля "Спринт".
- Желаю здравствовать, - надежный человек обошел тренера, кото-
рый, ловко присев, подхватил бокал одной рукой и теперь стоял, прижи-
мая к груди два пустых бокала с ободком.
Сластенова мялась у кресла, и когда человек, задев плечом тяжелую
штору, открыл дверь в соседнюю комнату, вдруг шагнула за ним вдогонку.
Может, уступить за сто... Как-никак, деньги...
Штора дрогнула, и Сластенова оцепенела, заметив между плешью че-
ловека и половинкой двери стену, с пола до потолка увешанную иконами.
В полумраке они казались дырами в серой стене.
- Вам не туда, - тренер с бокалами загородил от Сластеновой дверь.
- А вы, оказывается, большие шутники, - Сластенова с удовольстви-
ем наступила на розовую соломинку, которую не успел подобрать крепыш,
в прихожей запнулась о лакированные ботинки, а на лестничной площадке
плюнула на пол.
Вся стена в иконах, а сами голову морочат...
Сластенова вышла из подъезда и на ближней скамейке раскрыла сум-
ку, посмотрела на икону и тщательно упаковала.
Зато моей там нет и не будет...
Тренер догнал Сластенову возле киоска. Очереди уже не было. Про-
давщица в расстегнутом халате стояла возле грузовика, в который двое
парней швыряли пустые ящики. Тонкие доски трещали и лопались. Какая-то
старушка с полной сеткой помидоров наблюдала за происходящим. Сласте-
нова поравнялась со старушкой, и в этот момент из-за машины выскочил
тренер; он одернул мастерку, заулыбался.
- Гниль одна, - старушка повернулась к Сластеновой. - Ели выбрала
на засолку...
Сластенова смотрела на тренера, а тот хотя и улыбался, но ближе
не подходил.
- Что, решили дать настоящую цену?
- Не обижайтесь... на Иннокентия Иннокентьевича... Душа человек,
но со странностями...
- Сразу бы и объяснили, - Сластенова повернула к витрине. - Пока
мы шли туда...
- Иннокентий Иннокентьевич однажды в трудный час здорово помог
мне... Я тлгда из-за нелепейшей травмы был вынужден оставить большой
спорт... Жизнь есть жизнь, и никуда этого не деться...
Они уже почти прошли магазин, а позади все еще слышался треск па-
дающих ящиков.
Тренер то забегал вперед, безуспешно пытаясь заглянуть в глаза
Сластеновой, то шел сбоку, задевая кусты, выпирающие с газона на до-
рожку.
- Послушайте, а зачем Иннокентию Иннокентьевичу столько икон -
для спекуляции?
- Что вы... А насчет икон - так это у него главный смысл в жиз-
ни... Фанатик, одним словом, чистой воды фанатик... Когда вы пришли,
он просто испугался, что ваша фанерка окажется лучше, чем есть у него
в коллекции... К тому же мрачное настроение... Впрочем, когда вы уш-
ли, он сказал, что ни капельки не жалеет, сказал, что если это истин-
ная вещь, то ей место в музее - попробуй на глазок определи; к тому же
и ошибка не исключается...
- Шутники...
Подошел троллейбус. Сластенова опередила всех и, даже не оглянув-
шись на тренера, втиснулась на заднюю площадку. Когда ее затолкали в
угол, она увидела сквозь пыльное стекло тренера. Он по-прежнему стоял
на краю тротуара.
Надо было заставить его проводить до самого дома...
Троллейбус дернулся. За стеклом качнулась толстая веревка. И
сразу же Сластенова почувствовала, как на нее давят сплоченные пасса-
жиры, - но водитель умело тормознул, салон утрамбовался, и у самого
заднего окна образовался просвет. Сластенова успела спустить на пол
сумку, прижать ее ногами к вибрирующей стенке и упереться руками в
стекло. Уже не было видно ни тренера, ни остановки, лишь тянулись ве-
реницей гладкие бетонные столбы и ржавый кустарник, похожий на мотки
проволоки, разматывался по газонам.
- Предъявите билетик.
Сластенова машинально обернулась на вкрадчивый голос и увидела
совсем близко потное лицо и надвинутую до бровей выгоревшую беретку.
- Ты что, ненормальная? - Сластенова уперлась плечом в стекло. -
Кто же в час пик билеты проверяет?
- Пожалуйста, предъявите билетик, - теперь беретка торчала под
самым носом Сластеновой.
- Да в такой толкотне рукой не шевельнешь, а ты - билетик... Луч-
ше бы работу транспорта наладили как следует...
Троллейбус остановился, и почти вся задняя площадка рванулась на
выход. Контролершу на мгновение отбросило в сторону, но вот она резко
шагнула к Сластеновой.
- Ваш билетик!
- Вот привязалась...
И вдруг контролерша вцепилась в Сластенову, отдернула ее от окна
- сумка осталась на затоптанной резине - и обе они протанцевали до
ступенек и, рассеяв входящих, очутились на остановке.
- Сумка! - Сластенова попятилась к троллейбусу. - Там же сумка!
Контролерша крепко держала ее за обе руки, не отпускала. Так они
развернулись на месте, и тогда Сластенова увидела, что троллейбус от-
полз метров на десять.
- Штраф... три рубля... пожалуйста, - контролерша освободила ру-
ку, поправила съехавшую набок беретку.
- Что теперь будет? - Сластенова смотрела на удаляющийся троллей-
бус. - Что будет?
- Штраф...
- Да пойми же наконец, - Сластенова вдруг заплакала крупными,
обильными слезами. - Там... сумка... моя сумка... осталась... а в
ней... зарплата... вся до копейки...
- Так чего же мы ждем? - контролерша повернулась к дороге. - Ска-
зали бы сразу, а теперь догонять машину придется... Вернем вам сумку,
не беспокойтесь, только штраф заплатите, хорошо?
Полчаса они без толку махали руками по обеим сторонм дороги. Так-
си проскакивали мимо.
Троллейбус был уже далеко. А в невзрачной сумке - осиротевший
сверток и мятый кошелок с последним рублем и проездными талонами.
Но вот напротив контролерши тормознул частник. Она заглянула в
машину и замахала рукой. Сластенова перед урчащим грузовиком перебежа-
ла дорогу, рванула дверцу и бухнулась на сиденье.
- Гоните... гоните... пожалуйста... гоните!
- Будешь гнать лихо - понесут тихо! - частник улыбнулся, подмиг-
нул, выразительно щелкнул пальцами.
- Нам нужен троллейбус номер сто двадцать, - контролерша щелкнула
ремнем безопасности. - Номер сто двадцать...
Троллейбус они настигли, когда тот въезжал на конечную остановку.
Частник остановился перед поворотом, и Сластенова, даже не сказав ему
спасибо, выскочила из машины и побежала вдогонку за троллейбусом.
Неужели опоздали... Хотя кто на такую сумку позарится... Главное
- перекрыть обе двери...
Увидев, что троллейбус затормозил и почти уперся в другой пустой
троллейбус, Сластенова остановилась. Контролерша налетела на нее.
- Значит, так, - Сластенова первой успела поднять беретку. - Я к
задним дверям, ты - к передним. Смотри в оба. Сумка хозяйственная, ко-
ричневая, одна ручка замотана синей изолентой, другая в трещинах, за-
мок двойной...
- Найдем, - контролерша приняла от Сластеновой беретку, стряхнула
пыль. - А вдруг у кого-нибудь похожая сумка?
- Извинишься, тебе не привыкать...
- Ладно, заодно и билеты проверю.
Навстречу им попалось несколько самых шустрых пассажиров, но ни у
кого в руках не было ничего похожего - дипломаты да сетки, набитые яб-
локами и помидорами.
Сластенова заняла позицию чуть сбоку. Ей хорошо были видны выхо-
дящие и так же хорошо была видна контролерша, усердно исполняющая свои
служебные обязанности. Лишь иногда чья-нибудь фигура на мгновение за-
гораживала ее.
Нет, а рвения сколько... Так и про сумку забудет... Передовик...
Ударник... Змея подколодная... Додуматься же - в час пик билеты прове-
рять... Ну, если сумки не окажется в троллейбусе - я ей задам жару...
Сластенова, не дожидаясь, когда выйдут последние пассажиры, вор-
валась в салон и победно взметнула над головой затоптанную сумку -
внутри кувыркалась икона. Потом присела на кособокое сиденье.
- Поздравляю, - контролерша села напротив. - А теперь заплатите,
пожалуйста, три рубля.
- Хватит с тебя и этого, - Сластенова расстегнула сумку, достала
из кармана пачечку талонов и торжественно пробила их компостером - все
разом - на рифленый пол посыпались мелкие конфетти. - Я же наврала про
зарплату...
Пара кружочков взметнулась на сквозняке.
В переднюю дверь заглянул частник.
- Девушки, а про меня забыли, - улыбнулся, подмигнул, щелкнул
пальцами. - Хоть бы за бензинчик рассчитались...
Сластенова нашарила в кошельке рубль и сунула его в раскрытые ла-
дони частника.
- Надеюсь, теперь зайцем ездить не будете, - контролерша отряхну-
ла с юбки прилипшие конфетти, обернулась на звук мотора и, увидев оче-
редной троллейбус, приткнувшийся к заднему окну, бросилась наружу.
Сластенова ощупала забинтованную икону со всех сторон, закрыла
сумку и вышла.
Контролерша затерялась в толпе пассажиров.
Сластенова прошла вдоль пустых троллейбусов, а потом, не торо-
пясь, - мимо детишек на велосипедах, мимо резвящихся собак с инкрусти-
рованными ошейниками и озабоченных старух с авоськами.
Подышу свежим воздухом... Без нервов, без толкучки... Каких-то
шесть остановок, ерунда...
Закат уже отражался в окнах крупнопанельных домов. По дороге все
чаще проскальзывали такси с зелеными огоньками и устало ползли трол-
лейбусы - в салонах маячили редкие пассажиры.
Удивительно... Лет десять, если не больше, не ходила пешком по
тротуару... Выскочишь из транспорта - и в магазин, из магазина - до-
мой, из дома - в транспорт... А который час? Да меня же потеряют...
Как бы в панику не ударились мужички...
- Что-то мать загуляла, - Кирилл привстал - кресло екнуло - взял
двумя пальцами коня и, не задумывась, подставил его под удар черного
ферзя.
- Ты за мать не беспокойся, она человек самостоятельный, - Слас-
тенов сгреб неосторожного коня, положил рядом с доской, а на его место
поставил торжествующего ферзя. - Попался, который кусался!
- Жадность до добра не доводит, - Кирилл взялся за второго коня.
- Шах! И можно прощаться с ферзем. Аплодисменты!
- Да, - Сластенов пригнулся к доске, задумался. Стукнул ногтем по
вазе и принялся отрывать лепестки с побуревших астр. - Малость поторо-
пился...
- Сливай воду, - Кирилл сдернул с доски ферзя, подкинул на ладо-
ни. - Может, новую?
- Нет, сначала заматуй.
- Воля ваша.
- Я в отпуске детектив начал читать английский, - Сластенов ушел
кооролем в угол. - Так там...
- Чтение детективов - это жвачка. Сейчас я сделаю красивую жертву
с матовым исходом...
- Ладно, давай по новой, - Сластенов смешал фигуры.
- И какой интерес читать детективы, когда для умного человека
преступник ясен с первой главы, - Кирилл нагнулся за пешкой.
- По-моему, ты, братец, много на себя берешь, - Сластенов расста-
вил свои фигуры, включил верхний свет, задернул шторы. - Докажи.
- Все закономерно, против жанра не попрешь... Опять королевский
гамбит... Ну-ну... А в детективе, конечно, настоящем, классическом,
убийца должен появиться в первой же главе и единственный из всех не
должен вызывать подозрения...
- Можно переходить?
- Последний раз. Думать надо, - Кирилл ушел на кухню и вернулся с
куском хлеба, густо намазанным маслом. - Мать все-таки загуляла... Ты
как думаешь, она про милицию предупреждала всерьез?
- Конечно, пошутила... Но ты все же насчет убийцы в первой главе
неправ. Понимаешь, в том английском детективе ошеломляющее начало.
Сразу четыре трупа, и все из-за какой-то загадочной реликвии сэра
Чарльза. Все о ней знают, но никто ее не видел. Так вот, после цепочки
убийств исчезает ларец, в котором хранится реликвия... Сэра Чарльза
обнаружил совершенно случайно молодой сержант полиции - ему показалось
странным, что в такое позднее время наружная дверь старинного особняка
приоткрыта... Бедный сэр Чарльз лежал у дверей с перерезанным горлом...
- Оригинальный ход, но мы не менее оригинально закроемся слоном,
- Кирилл дожевал хлеб и принес чай. - А что из себя представляли ос-
тальные четыре трупа?
- Молодая жена сэра Чарльза, старый слуга с бакенбардами и личный
секретарь.
- И ни один из них не покончил жизнь самоубийством? - Кирилл пос-
тавил чашку на стол. - Конек-то лезет в западню...
- Все убиты, и что самое интересное - четырьмя разными способами.
жену, совершенно голую, утопили в ванне, секретаря задушили чулком
этой жены, а слугу пронзили насквозь алебардой из коллекции сэра
Чарльза...
- Кажется, мать пришла?
Сластенова босиком вошла в комнату и, не выпуская сумку из рук,
села на тахту.
- Представляешь, не было обнаружено ни одной улики, - Сластенов
наклонился к самой доске, описал рукой дугу, откинулся. - Значит,
жертва качества?
- Сливай воду - ладья на связке, - Кирилл взял чашку со стола и
пересел на тахту. - Что сказал специалист?
- Ну и намаялась я сегодня, - Сластенова достала икону из сумки,
распеленала.
- Тебе не совестно выигрывать у отца на зевках? - Сластенов тоже
подошел к тахте. - А если нет улик, значит, нет даже кандидата в убий-
цы...
- Ты это, Вань, о чем? - Сластенова унесла икону в спальню, спря-
тала под подушку, вернулась.
- Так что сказал специалист? - Кирилл заглянул в пустую чашку.
- Я теперь с ней из дому - ни на шаг... А тренера твоего в детс-
тве наверняка чем-то тяжелым стукнули по голове...
- Давай еще одну, последнюю, для реванша?
- Расставляй, только серьезно последнюю.
- Вам еще не надоело? - Сластенова отобрала у сына чашку. - Нет,
у всех мужья как мужья, а мой даже не поинтересуется, где меня черти
носили.
- Должен же я хоть одну партию выиграть!.. А если ты убедилась,
что икона - обыкновенная мазня, то нечего на нас срывать досаду...
- Я еще раз убедилась, что ты толстокожий и бессердечный... А
вдруг бы меня ограбили, вдруг бы убили, вдруг бы икона потерялась?..
- Да идет она боком, твоя икона. Опять пешку зевнул!
- Братцы-кролики, берегите нервные клетки.
- Я когда-нибудь вышвырну шахматы с балкона! - Сластенова ушла на
кухню и там, у холодильника, всплакнула, уткнувшись лицом в фартук,
висевший на гвозде. Потом вымыла подарочную кружку, из которой пил
тренер, и будничные чашки, поставила их на сушилку, съела последнюю
конфету из коробки и начала чистить картошку.
Сластенов проснулся весь в поту, сбросил одеяло, посидел, встал,
раскрыл шторы, зажмурился.
Молочка бы сейчас парного...
Сходил на кухню - включил кофейник, поставил разогревать вчераш-
нее пюре - заглянул в комнату сына - незастеленная кровать, раскрытый
магнитофон, журнал, тот самый, с детективом, брошенный на пол, наушни-
ки прямо на подушке.
А говорил, что детективов не читает... Болтунишка...
Присев на кровать, Сластенов надел кое-как наушники - пластмассо-
вая дуга скребанула по лысине - включил магнитофон.
Да... Музыка - голый ритм... И где он только берет такие запи-
си... Впрочем, двадцать лет назад тоже был сплошной ритм... Влияние
Африки...
Сластенов положил наушники на подушку.
В большой комнате улегся на тахту, прислушиваясь к монотонному
фырканью кофейника на кухне.
Тоже ритм, только домашний... Кирилл, Кирилл - натворил делов,
наплел всякой ерунды, сбаламутил человека... Но кто ожидал, что эта
икона так на нее подействует... Ночью раз десять вскакивала икону про-
верять - мания, да и только...
Сластенов долго смотрел на хрустальную вазу - темная полоска воды
под стеблями, увядшие астры, лепестки скрючились, порыжели. Выдернул
цветы из вазы, отнес на кухню в мусорное ведро, сполоснул руки, поме-
шал большой ложкой пюре.
Куда, интересно, теперь она запрятала икону...
Из кофейника бил тугой парок - на стеклине окна появилась испари-
на.
Сластенов налил кофе, положил сахар, бухнул прямо из банки сгу-
щенное молоко.
Картошка начала пригорать.
Сдернул с гвоздя фартук жены, скомкал, подхватил кастрюлю.
В прихожей стукнула дверь - привычно щелкнул замок.
Сластенов, держа кастрюлю в руках, вышел полюбопытствовать - уз-
кие лямки фартука волочились за ним.
- Ты что, до сих пор дрых? - Сластенова расстегнула кофту, шагну-
ла к мужу, принюхалась и наконец увидела кастрюлю и скомканный фартук.
- Сколько раз тебе говорила, что разогревать надо в сковородке...
- Ты на меня сердишься? За вчерашнее? Но я, честное слово, заиг-
рался - обидно продуть десять партий...
- Перестань, давно забыла... Вот, с работы отпросилась... Сижу,
понимаешь, как на иголках, всякая чушь в голову лезет...
- Кофе будешь? - муж шагнул чуть в сторону и наступил на лямку
фартука - ткань затрещала.
- Ну что ты здесь торчишь с кастрюлей? - Сластенова открыла сер-
вант, села на корточки, приподняла столку тщательно выглаженного белья
- икона лежала на месте.
Надо будет завтра ее куда-нибудь перепрятать... Тренер-то видел,
что ее выносили из спальни, значит, в шифоньере ненадежно... а сер-
вант прямо на глазах, тоже опасно... Вот если в стиральную машину?
Нельзя, отсыреет... Ничего - придумаем...
Муж вернулся с кухни, тоже присел на четвереньки перед открытой
дверцей.
- Календарь-то будем перевешивать или соседу подарим?
- Нашел время, - Сластенова поправила стопку белья - икону стало
совсем незаметно - закрыла сервант, перешла к тахте. - Ты у нас боль-
шой любитель детективов. Помоги разобраться.
- Ты думаешь, что эта раскрашенная деревяшка кому-то нужна?
- Нужна не нужна, а утром выхожу из подъезда - глядь, а прямо на
газоне, в кустах, тренер замаскировался. Натянул на глаза кепчонку, но
я-то его сразу по мастерке узнала...
- Сомнительно...
Муж не успел договорить, как у двери кто-то длинно и решительно
позвонил...
- Это она, я уверена, это он! - Сластенова встала к серванту.
- Тем лучше, - муж заправил майку в трико и пошел открывать.
- Ваня, прошу тебя, осторожнее, он каратист...
Сластенов чуть приоткрыл дверь и глянул на площадку одним глазом.
Что-то белело.
Тогда он увеличил щель для наблюдения, и тотчас же ему в нос
ткнули огромным букетом астр.
- Здрасьте!
Сластенов узнал голос соседки из пятой квартиры.
- Вчера на дачу ездили...
- Манечка, это к тебе!
- Ах, Капитолина Федоровна, вы нас балуете, - жена приняла охапку
цветов и сунула Сластенову.
- Мария Владимировна, милочка, вы знаете, иду я сейчас из молоч-
ного, а мне навстречу Зоя Сергеевна, поздоровалась, еле кивнув, - и
вдруг заявляет, что, мол, у Сластеновых икона чудотворная завелась! И
перекрестилась при этом, - соседка вошла, захлопнула дверь. - Вот уж
от кого не ожидала. Интеллигентный вид, вдова майора - и на тебе, пе-
рекрестилась.
- Она-то, чертова кукла, откуда узнала?
- А ей ваш сыночек сообщил строго конфиденциально в благодарность
за три рубля, которые она занимала ему на прошлой неделе на кассету...
- Конфиденциально... Три рубля... На кассету... Ты, Ваня, слышал?
Я же ему червонец выделяла!
- Музыка нынче подорожала, - Сластенов отнес букет в комнату,
вернулся, встал рядом с женой.
- А можно на нее хоть глазком взглянуть, на икону-то чудотворную,
или врут опять...
- Только, Капитолина Федоровна, вы уж никому... - Сластенова пе-
решла на шепот. - Прошу вас...
- Я-то с радостью, да шила в мешке не утаишь... Если Зоя Сергеев-
на узнала, значит, ждите визитов... Старухи со всего района сбегутся...
В дверь грубо и настойчиво застучали.
- Открывайте, милиция!
Соседка мимо Сластенова прорвалась в комнату, жена - за ней.
Сластенов щелкнул замком.
- Перепугались, братцы-кролики? - Кирилл швырнул сумку под ноги
Сластенову. - А я слышу - воркуют, ну и пошутил маленечко... Кстати, я
проглядел твой английский детектив... Девяносто девять процентов, что
убийца - сержант полиции...
Ночью Сластенова несколько раз просыпалась от ощущения, что кто-то
ходит в большой комнате. Она вставала, накидывала на плечи халат и,
проверив наличие иконы в серванте, возвращалась в спальню.
Проснувшись в очередной раз, Сластенова разбудила мужа. Раньше,
лет десять назад, она будила его обычно поцелуем, а сейчас просто
щелкнула по носу.
- Спать, не мешайте спать, - муж натянул одеяло на голову.
Она все же разбудила его с третьей попытки. Он сел, посмотрел на
окно - в щель меж шторами уже проклюнулся бледный рассвет.
- Что, опять тренер?
- Вань, давай поговорим. Мы же с тобой так давно не разговаривали
ночами... А помнишь, как только поженились, так до утра не умолкали -
помнишь?..
- Наверно, тогда было о чем разговаривать?
- Конечно, было.
- Нет, а ловка наше чадо пугануло вас с соседкой... "Откройте,
милиция!" Я-то его противный голос признал, а вы обе струхнули...
- Тебе смешно, а я чувствую, что икона эта меня доконает. Устала
я от нее. И чего ношусь, как угорелая? Может, из-за фильма того? Мне
на работе замначальника давно говорил, что телевизор до добра не дове-
дет... Ящик - он и есть ящик...
- Надо было, мать, нам второго ребенка завести. Тогда бы и про
икону забыла, и про телевизор.
- А может, икону в музей отнести?
- Нужна она им, как собаке пятая нога.
- Ты бы попробовал, а? Не убьют же они тебя там... Если деньги
предложат, не отказывайся... А носом закрутят - неси ее обратно домой,
повесим спокойно на стену... Пусть соседки ходят смотреть.
- И откуда в тебе столько энергии оказалось?
- Ладно, спи... Схожу взгляну, на месте ли она...
Когда Сластенова закрывала сервант, ей показалось, что в комнате
сына ходят. Она подошла на цыпочках к матовому стеклу двери, прислуша-
оась - лишь тиканье часов. Успокоенная, вернулась в спальню. Муж пох-
рапывал, закинув руки за голову.
Легла рядом. Виски ломило.
Муж повернулся набок, перестал храпеть и привычно обнял ее. Она
осторожно поцеловала его в губы.
О ребенке втором вспомнил... А кто молчаливо согласился на
аборт?.. Давно это было... Впрочем, если рискнуть, то и сейчас не
поздно... Разбудить его, что ли?..
Сластенов опять проспал до двенадцати. Как и вчера, обошел все
комнаты, поставил кофейник.
День выдался пасмурный, и было душно.
Открыв все форточки и балконную дверь, Сластенов прилег на тахту.
Может, я зря вчера про второго ребенка завел... Ей и так неслад-
ко, уже и не рада, что с иконой связалась... Интересно, сегодня усидит
на работе до вечера или опять отпросится?.. У них начальник либерал, а
коснись нашего - так и на похороны отпускает скрипя зубами...
Сластенов задремал, а когда поднял голову, сразу вспомнил о ко-
фейнике, рванулся, не понимая тишины на кухне, но столкнулся с женой.
- Засоня, чуть кофейник не угробил, - она повесила сумку на ручку
двери. - С утра думала, отпроситься - не отпроситься, а тут выясняет-
ся, что с обеда побелка, и нас - по домам...
- Дождя бы...
- Все небо затянуло, - жена присела у серванта. - Как вчера сосе-
душка глаза таращила на наше сокровище?
С балкона ударил ветер, надул штору парусом. Астры на серванте и
столе разом вздрогнули.
Сластенов утихомирил штору, закрыл дверь, обошел все форточки. На
улице поднялась пылища. В комнате совсем стемнело.
- Ваня! Беда! Нас ограбили!
- Блажь, - Сластенов присел к серванту рядом с женой.
- Утром она еще была здесь, - жена отдернула руку, и аккуратно
сложенные простыни накренились, и самая верхнюю соскользнула на палас.
- Может, ты сама ее перепрятила да забыла? - Сластенов сунул
простыню обратно на полку. Напряги память.
- Но я же утром ее смотрела... Как раз Кирилл искал сумку... Ва-
ня, это он...
- Кто - он?
- Наш сын... Его, наверное, тренер подговорил... Я чувствовала...
Сначала занял три рубля у Зои Сергеевны, потом сообщил об иконе, а те-
перь - прямое воровство... Проглядели мы его, Ваня...
- А может, все-таки ты ее перепрятала?
У самого подъезда Кирилл запнулся, чуть не упал, схватившись ру-
кой за металлическую решетку, а сумка сорвалась - и прямо в лужу. Вой-
дя в подъезд, Кирилл отдышался, посмотрел на часы.
В запасе целых двадцать минут... Успел... Только бы мать, как
вчера, не отпросилась с работы...
Кирилл встряхнул сумку - икона внутри подпрыгнула, гулко задела
брезент. Держа сумку на вытянутых руках, поднялся бегом по лестнице.
Положил сумку на коврик перед дверью, нашарил в кармане связку ключей.
Утер я сегодня Ирке нос... Впилась в икону, еле оторвал...
Кирилл почти бесшумно закрыл за собой дверь, прислушался.
Вроде тихо... Суну чудотворную на место - и полный ажур...
Переобулся, достал из сумки завернутую в полиэтилен икону, на
всякий случай спрятал под рубаху. Прежде чем уйти, забросил сумку в
ванную - в прихожей на полу остался мокрый след.
В комнате сразу остановился.
Мать с отцом сидели на тахте - плечо к плечу. Смотрели, молча
ждали.
- Да я же взял ее только показать, - Кирилл вырвал из-под рубахи
сверток. - Одна девочка знакомая попросила...
- Скажи лучше, что хотел продать, - мать оттолкнулась руками,
поднялась с тахты, пересекла комнату, вырвала сверток. - Да не сумел...
- Продать? Вот умора! Ну кому она нужна? Чокнутых нет...
- Почему ты занял три рубля у соседки? - отец встал, скрестил ру-
ки на груди - педагог-любитель. - Мог бы и у матери попросить...
- У нее снега-то зимой не выпросишь... Вот подождите, выбьюсь в
чемпионы... Это вам не икона дурацкая - это гарантия благ, да еще ка-
ких... Пошутил я насчет Андрея Рублева, пошутил, - а они поверили...
Сдам на мастера - и считай, полдела... Потом залезу в какой-нибудь
вшивенький институт и налягу на тренировки... В загранку буду ездить...
- С твоим тренером далеко не уедешь, - мать развернула икону, ос-
мотрела, спрятала где-то в спальне, вернулась и встала рядом с отцом.
- Честное слово, стану чемпионом Союза - для начала, - Кирилл
скрестил руки на груди, как отец.
- Для начала кончи школу...
- Школу-то он одолеет, а для чемпиона жидковат, да и характера
маловато, - отец сел на тахту. - Давай лучше в шахматы сразимся.
- Ваня, ты же обещал поговорить с ним по-мужски!
- Он у нас теперь человек самостоятельный, вон какую жизненную
программу развернул. Пусть дурачки бегают за рекордами, а наш сын рва-
нет за благами...
- Ваня, ты же обещал...
- Ну, а если серьезно, то думаю, он давно все понял и деньги
больше у кого попало занимать не будет, икону без спроса брать не бу-
дет и выигрывать у отца на зевках не будет...
- Игра есть игра!
- Я бы могла инфаркт схватить, хоть бы записочку оставил...
- Мать, да наплюй ты на нее. Давайте лучше овчарку шотландскую
заведем, - Кирилл принес шахматы, высыпал фигуры на тахту, разместил
поудобнее доску. - А Ирка, дура, от иконы пришла в восторг...
На этот раз Сластенов проснулся рано - то ли потому, что жена в
эту ночь спала крепко и даже не бегала смотреть икону, то ли потому,
что сам выспался досыта.
В спальню заглянул Кирилл, сообщил, что мать с получки обещала
дать на кассеты, и убежал, хлопнув со всей силы входной дверью, назло
соседкам.
Сластенов подошел к кону. На небе чистота. Лишь на асфальте, вни-
зу - россыпь луж.
Денек будет прекрасный... А все-таки вчера я выиграл три партии
подряд... Или Кирилл специально поддался - в благодарность за спасение
от разноса... Надо бы принять душ - взбодриться малость...В пешечных
окончаниях он слабоват...
Сластенов отыскал в шифоньере свежие трусы в синий горошек и по-
шел в ванную. Там разделся, бросил трусы и майку в пластмассовый таз.
Лучше бы не привозил икону... Обычно жена не любила накапливать
белье, а сейчас ее как подменили... Да и на кухню теперь не загонишь...
Сластенов убрал из ванны сумку Кирилла, настроил воду попрохлад-
ней, закрыл глаза, подставляя то лоб, то затылок под урчащий душ.
Ничего, скоро успокоится... Остынет... В прошлом году так же с
кактусами носилась - а через два месяца все раздарила...
Сластенов растерся полотенцем, обмотал им голову и пошел на кух-
ню. Прочитал записку, прислоненную к кофейнику. Жена просила сдать бу-
тылки и купить молока.
Сластенов достал из холодильника яйца, сообразил глазунью.
Может, действительно завести шотландскую овчарку?.. Гулять с ней
по вечерам... Идешь с женой, а рядом этакий красавец, породистый, от-
кормленный, довольный...
Когда Сластенов через полчаса вышел из подъезда, за кустами ака-
ции сразу заметил тренера. Тот стоял прямо на газоне, в мятой кепчонке
и все в той же неизменной мастерке. Сластенов отвернулся, прибавил ша-
гу - бутылки в сетке принялись названивать. Тренер настиг его за уг-
лом.
- Извините, - тренер убрал с рукава мастерки налипший листок. -
Прошу вас буквально на две минуточки... Очень важно...
- Насаждения ломаете, - Сластенов поставил сетку с бутылками на
скамейку возле карсуели. - Нехорошо!
- Скажите мне откровенно, - тренер сел на скамью и начал трогать
пальцем горлышко каждой бутылки. - Вас не утомила еще возня с этой не-
лепой иконой?
- Лично меня - нет. Видите ли, чтобы нарушить мой жизненный ук-
лад, одной иконы совершенно недостаточно...
- Вы человек серьезный, допустим, а как насчет жены?
Два пацана в одинаковых панамках раскручивали пустую карусеь.
Визжа и дребезжа, карусель переваливалась с боку на бок, чиркая низом
о песок.
- Знаете, мне еще по магазинам надо пробежаться. Так не ходите
зигзагами, а действуйте прямо. К чему финтить?
- У меня создалось такое впечатление, что у вашей жены от облада-
ния чудотворной иконой вскружилась голова. Мы-то с вами, конечно, по-
нимаем истинную ценность данной иконы и не впадаем в иллюзии, но вот
поробуйте переубедить женщину, вбившую себе в голову, что она обладает
шедевром, пробуйте доказать ей обратное...
- Что поделаешь, такой характер. Если что втемяшится, то прочно...
Пацаны бросили карусель и побежали к качелям. Вздрогнув, карусель
накренилась и застыла.
- Вы сделаете доброе дело, если убедите дражайшую половину отнес-
ти икону в музей. Во-первых, там вашей жене раскроют глаза, во-вторых,
если икона окажется действительно редким экземпляром, ей предложат оп-
ределенную сумму и душевный покой... Искусство, тем более древнее,
должно принадлежать народу.
- Самое забавное, что моя жена такого же мнения, только вот она
сама никогда в музей не пойдет...
На облезлую дугу карусели сел воробей, покрутил клювом, спрыгнул
в песок.
- Сходите вы, - тренер нагнулся, подобрал камушек и швырнул в на-
глого воробья. - Разрубите узел.
- Скажите, действительно Кирилл способен вытянуть на мастера? -
Сластенов поднял сетку - бутылки со звоном сгрудились.
- Потенциал есть, - тренер нагрулся за очередным камушком.
- Ну, мне пора, - Сластенов повернулся и, не оглядываясь, прошел
мимо качелей. Пацаны в одинаковых панамках бежали ему навстречу.
Из магазина Сластенов вернулся через два часа, отстояв очередь
среди бодрых старушек и усталых женщин. Сунул молоко в холодильник.
Выдернул из кармана газету, купленную по пути в киоске, нашел в столе
у Кирилла карандаш и сел на тахту разгадывать кроссворд. Застряв на
парнокопытном из пяти букв, снова открыл письменный стол, достал шес-
тикратную лупу и начал разыскивать икону. Ее не оказалось в серванте и
шифоньере. Сластенов заглянул под все кровати, передвинул все кресла и
стулья, даже проверил кухню, разбив попутно блюдце. Иконы нигде не бы-
ло.
И все же Сластенов нашел ее. Она преспокойненько лежала запелену-
тая в его старом чемодане. Сластенов развернул икону, отнес в комнату
и положил на стол в квадрат солнечного света. Долго, пока не онемела
рука и не затекла шея, рассматривал ее в лупу. Потом так же долго со-
зерцал икону без лупы.
Почему она меня не волнует?.. Даже один ее возраст должен дейс-
твовать магически... Эта вуаль, поволока, эти огромные чужие глаза -
как-никак, бог... Перед ним плакали, его молили, у него искали защи-
ты... А я выменял ее на спиннинг и привез в качестве сувенира... На-
верное, лет двадцать назад я загорелся бы, начал копаться в литера-
тур... Но сейчас... Меня больше волнует, кто ухлопал сэра Чарльза, и,
если Кирилл прав, то автор должен еще сильнее закрутить сюжет...
Сластенов отнес лупу на место, завернул икону в газету с кросс-
вордом, сунул под мышку.
Давненько я не был в художественном музее... В последний раз это
было, кажется в десятом классе, и на удивление запомнился только вит-
раж на лестнице да Венера из гипса с прикрытыми бедрами... Только бы в
музее на смех не подняли...
Сластенов, выйдя из подъезда, покосился на газон - тренера не бы-
ло.
Когда за Сластеновым захлопнулась массивная дверь с бронзовыми
ручками и перестали дребезжать стекла в ближнем окне, затянутом узор-
чатой решеткой, он шагнул по темному паркету в настороженную тишину и
замер, увидев перед собой широкую лестницу с медными прутьями, а за
ней - нижний край витража: две босые ноги, ступающие по сизому облаку.
Из-за высоких дверей у него за спиной начали просачиваться звуки
улицы: чьи-то приглушенные голоса, шум проскакивающих мимо автомобилей.
Сластенов повернул голову и напротив окна увидел нишу. Там сияли
ряды никелированных вешалок. Он подошел к деревянному облезлому барь-
еру. За барьером сидела женщина в синем халате и пила чай.
Запах свежего чая стоял в ниже как в заводи.
- Мне бы, знаете, тут одну вещь показать, - Сластенов положил
сверток на барьере.
- Рыбу не берем, - женщина швыркнула чаем. - Берем шкурки...
- Да не рыба это, икона старинная!
- Так бы сразу и говорил... Тебе, милок, надо к Александре Филип-
повне. Дуй по лестнице, там увидишь огнетушитель, а рядом дверца малю-
сенькая, так ты не стесняйся, прямо туда и по коридорчику...
- Спасибо.
Поднявшись по лестницу, Сластенов постоял перед витражом. Витраж
то ли потускнел со временем, то ли его, наоборот, подновили, но в дан-
ный момент он абсолютно не трогал, как тогда, на давнишней экскурсии...
Через узкий коридор, где вдоль стен торчали запыленные рамы от
картин, Сластенов прошел до нужной двери, робко постучал и, услышав
повелительный голос, внес икону в кабинет с низким сводчатым потолком.
- Мне бы Александру... Александру... Извините, забыл отчество...
- Если Александру Филипповну, так это я, - женщина за мрачным
письменным столом отложила в сторону какую-то бумагу.
Зазвонил телефон. Александра Филипповна расторопно подхватила
трубку.
- Перезвони минут через десять... Буду ждать...
- Я вот икону принес, - Сластенов скомкал газету. - Чудотворную!
- Вы к нам на консультацию или хотите предложить ее музею? -
Александра Филипповна взяла икону, включила яркую настольную лампу,
достала из пластмассового футляра большую лупу на длинной ручке. -
Только учтите, у нас возможности ограниченные...
- Да я же принес подарить, если, конечно, в ней есть интерес для
вас.
- Подарить? - Александра Филипповна выключила настольную лампу. -
Вы знаете, сейчас никто ничего не дарит, всем нужны деньги, но если вы
настаиваете...
- Настаиваю.
- Тогда пишите дарственное заявление, - она выдернула из папки
чистый лист бумаги. - Я, такой-то, такой-то... Укажите место находки
иконы, дайте краткое описание композиции...
- Да на ней же ничего, кроме гневных глаз, не разобрать.
- Пишите: Спас с житием... Так, хорошо... Сейчас составим акт
приемки... Кстати, вы когда последний раз посещали наш музей?
- Давненько.
- Тогда сделаем так... Пока я оформляю документы, вы пройдитесь
по экспозиции... Не возражаете?
- С удовольствием.
Сластенов положил перед Александрой Филипповной заявление, и она,
убрав его в папку, вышла из-за стола. Пышная ее прическа почти каса-
лась низкого свода. Потом она провела его через коридор и вверх по
лестнице, а там, у раскрытых дверей зала, что-то пошептала юной особе
с указкой в руках.
- У нас есть чем похвастаться, - юная особа увлекла Сластенова за
собой. Он осторожно ступал по узорному паркету, старательно слушал
слова, полные экспрессии, украдкой читал надписи на рамах.
Редкие посетители оглядывались на них.
Переходя из зала в зал, Сластенов все искал ту Венеру с укрытыми
бедрами, но ее, видно, надежно запрятали.
Где-то через час, одурев от множества картин и поражаясь неутоми-
мости языка юной особы, Сластенов подписал не читая приготовленные
Александрой Филипповной документы и, вырвавшись из ее душного кабине-
та, присел на стул под огнетушителем. Совсем рядом был витраж, но Слас-
тенов крепко зажмурил глаза. Он начал спускаться по лестнице, и его
все время подмывало обернуться, но Сластенов упорно смотрел на сту-
пеньки. На последней, которая показалась ему сильнее всех стертой но-
гами, - или это свет от зарешеченного окна, падающий сбоку, сделал ее
такой плосокй - он все же остановился, положил руку на широкие перила,
обернулся и стал разглядывать витраж так же, как утром разглядывал
икону. Витраж на этот раз ожил - солнце простреливало цветные стекла и
длинными размытыми бликами скатывалось по лестнице. Опять останется в
памяти, как заноза, лишь витраж...
Сластенов отвернулся. Блики терялись, не доходя до высоких две-
рей, и лишь одиинокий заблудившийся лучик уперся в маковку витой брон-
зовой ручки.
Надо сразу позвонить жене на работу...
Сластенов быстро миновал нишу с пустыми вешалками, но все же за-
пах чая догнал его - но теперь запах был кислым и резким.
Она же сама предлагала отнести икону...
Выйдя из музея, Сластенов на секунду ослеп, а потом стал разли-
чать прохожих, медленные автобусы, юркие легковушки и наконец на той
стороне улицы, рядом с витриной гастронома, обнаружил две телефонные
будки - они стояли впритык друг к другу, на солнцепеке, у одной было
выбито стекло, а у второй - дверь нараспашку.
Отыскал в кармане двушку, пересек улицу бегом, выбрал будку с
открытой дверью. Мутный диск на старом облупленном автомате скрежетал
при обратном ходе.
- Мне Сластенову, будьте добры... Муж... Хорошо, подожду...
В будке стало невыносимо душно.
- Машунчик, это я... Бутылки сдал... Молоко купил... Прошу, не
перебивай... Я отнес икону в музей... Взяли с радостью, даже деньги
предлагали... Можем мы себе раз в жизни позволить красивый жест?..
Сказали, отдадут на реставрацию... Обещали пригласить на выставку...
Ты не сердишься?.. Ну, пока.. Целую...
Сластенов повесил трубку, расстегнул на рубахе еще одну верхнюю
пуговицу, вышел, прикрыл дверь - она открылась. Он еще раз толкнул ее,
и она снова отползла обратно.
Вот и все... Жизнь вошла в прежнюю колею... Можно с легкой душой
прошвырнуться по городу...
Сластенов прошел мимо газетного киоска, но вдруг остановился, по-
вернул назад. Паренек в белй рубашке терпеливо выбирал значки. Сласте-
нов через его плечо заглянул внутрь киоска и увидел сбоку от разложен-
ных газет номер журнала с продолжением детектива.
- Вам повезло, успели, - киоскерша отсчитала сдачу. - Расхватали,
как горячие пирожки...
Сластенов завернул в сквер, присел на скамью возле фонтана и бег-
ло просмотрел начало очередной главы.
Сержант полиции в саду обнаружил пятый труп неизвестного. Труп
находился в чемодане.
А как было хорошо в дождь лежать на сеновале... Интересно, зачем
автору понадобился этот пятый труп?.. На будущее лето надо будет снова
поехать в деревню, только обязательно с женой... Первым сержант обна-
ружил сэра Чарльза или его секретаря?.. Надо же, забыл... Нет, все
верно, сержант вначале наткнулся на сэра Чарльза... Бедный сэр
Чарльз...
Вечером того же дня Сластеновы пили на кухне чай с ватрушками.
- Кирилл, если ты когда-нибудь женишься, то, надеюсь, твоя супру-
га будет так же хорошо стряпать, как наша мама, - Сластенов взял оче-
редную, еще горячую, ватрушку.
- Сейчас в моде холостяцкая жизнь, - Кирилл отодвинул пустую
кружку. - К тому же алименты платить не надо...
- А я вам завтра сделаю торт, - Сластенова поставила в духовку
лист с последними ватрушками.
- Мам, ты не забудешь с получки выделить мне на кассеты?
- Иди лучше детектив почитай, я купил продолжение... Там еще один
труп в старом большом чемодане, и пока - никакого следа от реликвии
сэра Чарльза...
- Мам, так не забудь, - Кирилл вышел из кухни.
- Ваны, скажи по-честному, ты не жалеешь, что икону отнес? -
Сластенова сняла фартук, повесила его на звоздь, присела к столу, раз-
ломила ватрушку.
- Там ей будет лучше.
- Конечно, лучше... Но жизнь-то наша снова пустая... Что, кроме
работы, блинчиков и стирки... Дачи нет, машины нет, так хоть бы икона
своя была...
- Давай партию на сон грядущий! - Кирилл заглянул на кухню, прис-
тавив к глазу журнал, свернутый в трубку. - Эй, на барже, предлагаю
сразиться - или боязно?
- Что ты вечно суешься не вовремя? - Сластенов показал сыну ку-
лак. - Смойся с глаз!
- Я ни разу на лотерейный билет не выигрывала, и вообще сплошь
невезучая...
- Ватрушки горят!
- Ой, совсем забыла, - Сластенова открыла духовку, выхватила
тряпкой лист, поставила на край плиты.
Сластенов взял нож и принялся отдирать поджаристые ватрушки.
- Какая прелестная корочка, я всегда любил такую, чуть горькова-
тую корочку...
Прошло больше полугода с того дня, как икона попала в музей.
Сластенов давно уже прочитал окончание английского детектива. Кирилл
не угадал - убийцей оказался не сержант полиции, а неизвестный из че-
модана, который был внуком одной знаменитой актрисы - ее в молодости
соблазнил и покинул коварный дедушка сэра Чарльза. Так этот внук, ух-
лопав сэра Чарльза, его молодую жену, секретаря и старого верного слу-
гу с бакенбардами, залез в чемодан, а его сообщник, бывший жокей, от-
нес чемодан не в багажник своей машины, как было запланировано, а в
сад и там влепил внуку прямо через крышку отравленный укол.
А реликвией сэра Чарльза оказалась всего-навсего подвязка любов-
ницы дедушки, той самой, которая потом стала знаменитой актрисой. Ре-
ликвию отыскал сержант полиции в туалетном бачке.
Бедный сэр Чарльз.
Месяца три назад Кирилл приволок от тренера щенка шотландской ов-
чарки, но через две недели его отдали знакомым. Он испортил палас, та-
почки, сумку Кирилла и плед.
Сластенова изредка поглядывала на японский карендарь и вспоминала
икону.
И вот настал долгожданный час. Их всей дружной семьей пригласили
в музей на торжественное открытие выставки древнерусского искусства.
Отреставрированная чудотворная ждала своих благодетелей в одном из ти-
хих залов.
- Я волнуюсь, - Сластенова отдала шубу мужу. - Очень волнуюсь.
Сластенов пробился к барьеру. Сейчас здесь пахло не чаем, а духа-
ми. Женщина в синем халате сунула Сластенову номерки.
- Главное, чтобы там была табличка с нашей фамилией, - Кирилл
первым поднялся по лестнице.
Супруги поспешили за ним. Сластенова приготовила на всякий случай
платочек, а Сластенов крутил пальцами в кармане пластмассовый номерок.
У витража их встретила сама Александра Филипповна.
- О вас будет очерк в газете и, возможно, фотография, - Александ-
ра Филипповна втиснулась между супругами и повела их наверх.
Кирилл окинул взглядом витраж, поправил галстук - на облаке отра-
зилась его физиономия - и пошел следом, предвкушая реакцию класса на
газетную заметку.
На шее музейного работника подрагивала золотая цепочка. Музейный
работник что-то неустанно говорила, поворачивая лицо то в сторону от-
ца, то в сторону матери.
В зале толпился народ, но все почему-то сбились в один угол.
Сластенов было направился туда, но Александра Филипповна вцепилась в
его локоть, и они завернули в какой-то закуток и остановились перед
рядом икон.
- Смотрите, здесь табличка с нашей фамилией, - Кирилл ткнул паль-
цем в крайнюю икону.
- Надо же, красотища какая, - Сластенова приложила платок к губа-
ми.
- Пришлось снять более поздние наслоения, кое-какие важные детали
были записаны, к тому же обратите внимание, как раскрыт первоначальный
фон... Правда, сюжет не нов, да и манера письма традиционна, но наш
музей имел только две похожие вещи... Кстати, они тоже в экспозиции...
Пройдемте...
- Что-то мне не нравятся глаза, - Сластенов остался у иконы. - Те
были вроде с гневом, а эти спокойные.
- Надо было содрать с них деньги, - шепнул Кирилл отцу. - Но под-
новили они ее здорово.
- А кто занимался реставрацией, скажите пожалуйста? - Сластенов
догнал жену и Александру Филипповну.
- Я лично, - Александра Филипповна грустно улыбнулась. - Объект
был в очень тяжелом состоянии. Осыпи, шелушение, утраты, копоть...
- Огромное вам спасибо за упорный труд, - Сластенова тронула пла-
точком глаза. - Я буду часто приходить сюда...
Потом была долгая и обстоятельная беседа с корреспондентом. Прав-
да, не фотографировали. После смотрели "шедевры" - ими всегда гордился
музей, и сегодня здесь скапливалась публика. Александра Филипповна
громко и упоительно рассказывала персонально Сластеновым о значении
каждого сюжета. Закончив показ, проводила Сластеновых до раздевалки,
пригласила бывать почаще и солидно ушла по лестнице.
В своем кабинете Александра Филипповна посмотрелась в карманное
зеркальце, подкрасила губы и только затем сняла телефонную трубку и,
не торопясь, кончиком заколки набрала номер.
- Иннокентий Иннокентьевич? Физкульт-привет! Ваш экземпляр понра-
вился дарителям... Недельки через две я закончу работу над Житием...
Думаю, оно будет украшением вашей коллекции... Не стоит благодарности,
ведь идея обмена принадлежит вам... Да, удачное совпадение, что у вас
оказался сходный сюжет... Надеюсь, угостите фирменным коктейлем...
В дверь робко постучали.
- Одну минуточку! - Александра Филпповна положила трубку, спрята-
ла зеркальце. - Прошу!
В кабинет, с пластмассовым номерком в руке, вошел Сластенов.
- Александра Филипповна...
- Да.
- Александра Филипповна... Глаза-то на иконе другие... Не те гла-
за...