Код произведения: 13124
Автор: Ян Василий Григорьевич
Наименование: Спартак
Василий Григорьевич ЯН
СПАРТАК
Великое восстание рабов древнего Рима в I веке до нашей эры
Историческая повесть
________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БУРЯ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ
СКУПЩИКИ РАБОВ
НА БОЛЬШОЙ ДОРОГЕ
СМЕРТНИКИ
В ШКОЛЕ ГЛАДИАТОРОВ
СМЕЛЫЙ ПОБЕГ
В КРАТЕРЕ ВЕЗУВИЯ
ОПАСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
ПРЕРВАННЫЕ ИГРЫ
В ЛАГЕРЕ СПАРТАКА
В ПЛЕНУ
В РИМСКОМ ЛАГЕРЕ
ГДЕ СПАРТАК?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГРОЗНОЕ ИМЯ
БЕСПЕЧНЫЕ ГАЛЛЫ
УДАР СПАРТАКА
НОВЫЙ ПОХОД
НАЧАЛО РАЗНОГЛАСИЙ
"СЕНО НА РОГАХ"
ФРАКИЙСКИЙ ЛЕВ
СМЕРТЬ ПО ЖРЕБИЮ
"КНЯЗЬЯ МОРЯ"
ОПЯТЬ ЗАПАДНЯ
ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ
ВЕДИ НАС НА РИМ!
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
_______________________________________________________________
...Спартак был одним из самых выдающихся
героев одного из самых крупных восстаний
рабов около двух тысяч лет тому назад. В
течение ряда лет всемогущая, казалось бы,
Римская империя, целиком основанная на
рабстве, испытывала потрясения и удары от
громадного восстания рабов, которые
вооружились и собрались под
предводительством Спартака, образовав
громадную армию.
В. И. Ляеяняиян
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БУРЯ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ
Три дня свирепствовала буря. На море вздувались и неслись одна за
другой горы зеленоватой воды; их вершины курчавились белой пеной и
обрушивались со страшным грохотом. Казалось, ничто не могло устоять против
ярости бушующего ветра. Корабли, успевшие заблаговременно укрыться в
гавани, были вытащены на берег или привязаны двойными канатами к причалам.
Но и сюда докатывались рассерженные волны, и тогда широко раскачивались и
плясали стройные мачты, а доски кораблей скрипели и трещали, точно готовые
развалиться.
На усыпанном галькой берегу и на краю каменного мола, не замечая
хлеставшего дождя, растерянно перебегали женщины. С воплями поднимали они
руки к небу, проклиная богов, пославших на них это бедствие, разметавшее
лодки, на которых выехали на рыбную ловлю их мужья и отцы. Они
всматривались в туманную даль, тщетно стараясь разглядеть среди темных
валов знакомые заплатанные паруса.
Под вечер багровый луч солнца пробился сквозь гряду облаков и осветил
одинокий красный парус. Небольшое крутобокое судно то взлетало над водой,
то, клюнув носом, погружалось в кипящую бездну. Но через несколько
мгновений, опять подброшенное кверху, судно неслось вперед, накренив мачту
с косым парусом. Только очень опытные и смелые моряки могли править
кораблем в такую бурю, когда палуба проваливалась под ногами и вокруг
пенились и бушевали волны, высокие, как стены.
Наконец судно, обогнув каменный мол, проскользнуло в тихую гавань.
Спустив парус, упираясь в волны одиннадцатью парами длинных весел,
осторожно пробралось судно мимо вереницы торговых кораблей. На корме стоял
владелец судна, широкоплечий и коренастый, с намокшей бородой, прилипшей к
богатырской голой груди. Он хрипло кричал, обращаясь к двум чернокожим
великанам, налегавшим всем телом на рулевые весла, то к двадцати двум
гребцам, прикованным цепями к скамьям. Судно сделало ловкий поворот и,
сбросив два бронзовых якоря, остановилось посреди гавани.
Толпа в гавани ожидала, что хозяин корабля сойдет на берег и
расскажет, какие он встретил на пути суда. Раздались возгласы и крики, но
бородатый моряк, не отвечая, только сделал решительный жест рукою сверху
вниз, по которому можно было понять, что все встречные суда пошли ко дну.
Моряк спустился в трюм, а в окошечке на корме засветился огонек.
* * *
Ночью буря продолжалась. Портовые сторожа попрятались - какой корабль
прибудет среди темноты в гавань!
Однако несколько лодок пробиралось к странному кораблю, стоявшему на
двух якорях посредине гавани. Какие-то тени поднимались на палубу. Оттуда
в лодки спускали людей и груз, слышались отрывистые приказания, выкрики,
ругань и заглушенные стоны.
К утру буря совершенно затихла. Море, гладкое, поблескивало
серебристой рябью. Его темная поверхность то приподнималась, то
опускалась, как будто дышала исполинская грудь, уставшая после яростной
борьбы.
На берегу легкие всплески набегавших волн перекатывались через
обломки корабельных ребер, развалившиеся ящики, обрывки рыболовных сетей и
оранжевые корки гранатов.
А солнце, хитро прищурившись, выглядывало сквозь длинную щель между
грядами облаков, медленно уплывавших на восток вслед за умчавшейся бурей.
Начальник Фурийского порта рано утром послал таможенных досмотрщиков
тщательно обыскать корабль, казавшийся ему подозрительным - "очень уж
разбойничья рожа у хозяина!", а сам поднялся на плоскую крышу своего дома.
Но корабля в гавани он не увидел. Ему сообщили, что корабль с красным
парусом, носивший название "Сын бури", ушел в темноте на веслах в открытое
море и скрылся в тумане.
СКУПЩИКИ РАБОВ
В этот же день на главной площади города Фурии собралась большая
толпа любопытных. На деревянных подмостках было выставлено для продажи
несколько десятков рабов. Стройные, сильные фракийцы, бледные сирийцы с
пышными, вьющимися волосами, тонкие бронзовые египтяне с поднятыми прямыми
плечами и рабы других неведомых национальностей стояли рядами, скрестив
руки на груди. Они были почти нагие, разукрашены лишь венками из цветов;
на бедрах - красные повязки, ноги выбелены мелом. У каждого на шее висела
маленькая дощечка с надписью, где стояли имя и возраст раба.
Фурийские купцы, приехавшие на базар окрестные виноделы и садоводы
приценялись к рабам, расспрашивали, какие они знают ремесла. Все желали
купить подешевле опытных мастеров: ведь трудом двух-трех хороших
рабов-ремесленников - сапожников, бондарей, медников или гончаров - может
хорошо жить и кормиться их владелец со всей семьей.
Поэтому у каждого раба ощупывали и ребра, и плечи, и ноги; их
заставляли сгибать и разгибать руки; рабы равнодушно и покорно открывали
рот и высовывали язык, пересохший от жажды.
- Купить плохого раба - все равно что купить хромую лошадь: прибыли
от него будет немного! - говорили озабоченные покупатели.
Среди рабов выделялись трое, сидевшие отдельно на потертом обрывке
коврика, - мужчина, девушка и мальчик.
Мужчина был худощавый грек с длинными волосами и полуседой бородой.
Он закинул через плечо старый лиловый плащ и в руке держал несколько
исписанных папирусовых свитков. Он не выказывал угрюмости и уныния,
которыми обычно бывали охвачены рабы, горюющие об утерянной свободе и
ожидающие с тревогой нового господина. Наоборот, лицо грека сохраняло и
гордость независимого гражданина, и приветливую жизнерадостность. Он
охотно, с улыбкой отвечал на вопросы, и перед ним собралось много
любопытных, удивленных его необычными ответами на латинском и греческом
языках.
Хозяин трех рабов, видимо чужеземец из Малой Азии, с квадратной
глянцевитой бородой, в длинной красной одежде, обшитой пестрой тесьмой,
выкрикивал нараспев:
- Покупайте великолепных рабов! Дешево! Не упускайте случая!
- Что ты умеешь делать? - спросил надменный толстяк, завернутый в
пурпурный плащ.
- Я могу из камня сделать Аполлона, - ответил грек.
- Значит, ты чародей? Или хвастливый безумец? Разве можно сделать
всемогущего и прекрасного бога из камня?
- Купи меня, и я тебе покажу, как я это делаю.
- Вероятно, ты ваятель и высекаешь из мрамора изображения бога
Аполлона?
Рабовладелец вмешался и стал расхваливать "товар":
- Это продается мудрейший грамматик*, философ со сладостной речью. Он
с необычайным искусством умеет вкладывать в невинные детские умы добрые
правила и священные знания. Все преподавание он будет вести на
божественном языке эллинов**... Торопитесь купить редкого грамматика,
почтенные граждане! Спешите!
_______________
*яГяряаямямяаятяиякя - учитель.
**яЭяляляияня - древний грек.
Некоторые обращались к "мудрейшему грамматику" с вопросами, что и как
он может преподавать, и тот отвечал плавною речью поэтов:
- Все мы рождаемся голыми - раб или знатный
властитель.
Ценности нам не дает ни богатство, ни знатность
рождения;
Только наука одна развивает и тело и душу.
Сделать могу я из олуха равного Марсу* героя...
_______________
*яМяаяряся - бог войны у древних римлян.
- Каким же наукам ты учишь? - спросили в толпе.
- Школу начну я с грамматики - строгой науки и
точной.
Также гимнастикой тело ребенка развить
постараюсь.
Старших учу математике и философии мудрой.
С гордостью мой ученик будет имя носить
"человек"...
Слушавшие переглянулись и спросили, сколько стоит такой ученый раб?
- Две тысячи сестерциев*! Прямо за бесценок продаю философа,
мудростью достойного Сократа, а знаниями - Аристотеля... А вот еще
продается необыкновенная фракийская танцовщица Амика**. Она исполняет
пляски разных народов, порхает легче нимфы, играет сразу на двух флейтах,
поет и рассказывает детям страшные сказки. Кроме того, она умеет ткать,
шить платья и печь пирожки! Цена ей всего три тысячи сестерциев. Кто будет
показывать ее пляски на площадях, тот в один год заработает в десять раз
больше этой цены!..
_______________
*яСяеясятяеяряцяияйя - римская мелкая серебряная монета.
**яАямяиякяая - старинное имя; по-латински это слово означает
"подруга".
Танцовщица - "более легкая, чем нимфа", смуглая и обожженная солнцем,
с серебряной серьгой в носу, в оборванной тунике - сидела, поджав под себя
ноги, и бросала на хозяина и на толпу взгляды, полные ненависти и страха.
- Посмотрите также на этого фракийского мальчика, - продолжал хозяин.
- Разве вы встречали когда-либо подобного? По силе и смелости он скоро
будет равен самому знаменитому гладиатору*.
_______________
*яГяляаядяияаятяояря - вооруженный борец, сражавшийся в Древнем
Риме на арене цирка с другими борцами или дикими зверями.
Толстяк в длинной белой тоге* захотел осмотреть мальчика. Как дикий
звереныш, сидел бронзовый мальчик, встряхивая длинными кудрями, косясь на
подходившего к нему покупателя. Когда толстяк, схватив его за уши,
попытался заглянуть ему в рот, мальчик отскочил, а покупатель, тряся
рукой, закричал во все горло:
_______________
*яТяоягяая - одежда древних римлян, широкая полоса материи, в
какую завертывались, как в плащ.
- Собака! Змееныш! Он укусил меня за палец!
- Бешеный мальчишка! - смеялись обступившие зрители. - Кто же купит
такого звереныша?
- Вот именно купят, - возражал работорговец. - Разве вы не покупаете
злобного щенка, чтобы он охранял дом. Так же из этого фракийского
мальчишки из горного племени гетов выйдет отличный сторож. А упрямого раба
вполне усмиряет ременная плеть с тремя хвостами. Когда же он подрастет,
его можно будет показывать в цирке как самого ловкого и смелого
гладиатора.
- Сколько же стоит мальчик?
- Мальчишку Гету отдам за тысячу сестерциев и ременную плеть в
придачу.
- Ха-ха! - засмеялись в толпе. - Такие деньги может заплатить лишь
какой-нибудь богач Красс!
- Красс? Кто упоминает высокое имя достопочтенного Марка Лициния
Красса? - пропищал тонкий женский голос.
Все оглянулись, но ни одной женщины поблизости не было, а перед
рабами появился странный человек. У него было лицо старой женщины,
желто-лимонного цвета, с отвислыми сморщенными щеками. На руках блестели
драгоценные золотые браслеты. Одет он был в персидскую шафранную одежду,
затканную зелеными и малиновыми цветами. Перед ним шел, грубо раздвигая
копьем толпу, рослый воин. Сзади следовал полуголый раб-эфиоп, державший в
одной руке белую шерстяную тогу, в другой - окованную железными скобами
деревянную шкатулку.
- Разве никто не сказал про Красса? - продолжал незнакомец. -
Конечно, всемогущий богач Красс купил бы хороших, усердных рабов, не
задумываясь над тем, сколько они стоят. Я куплю и этих трех рабов и еще
сотню-другую годных для работы на полях, очень крепких, самого высшего
качества, которые могли бы заменить лошадей, но, конечно, не за такую
чрезмерную цену. Ведь теперь наши непобедимые полководцы постоянно
приводят с войны толпы пленных, которых можно купить на рынке дешевле, чем
свиней или баранов.
Продавец подбежал и, заглядывая в глаза богатому покупателю, с
клятвами прижимая руки к груди, стал назначать цену, постепенно ее снижая.
Торг продолжался долго. Наконец они договорились. Эфиоп отсчитал из
шкатулки две горсти золотых и серебряных монет и бросил их на разостланный
на подмостках плащ. Покупатель взял в руки конец камышовой веревки, на
которой в числе других рабов были также привязаны за шею греческий
философ-грамматик, танцовщица и кусающийся мальчик.
Затем их отвели за город, на дорогу, вдоль которой стояли закоптелые
кузницы. Здесь рабов сковали цепями в группы по нескольку человек.
Окруженные стражниками и погонщиками, рабы с протяжной песней направились
на север. Им предстояла далекая дорога в столицу Италии Рим.
Четверо рабов несли на носилках человека с женским тонким голосом.
Это был доверенный казначей богатейшего в Риме патриция* и землевладельца
Красса.
_______________
*яПяаятяряияцяияйя - представитель высшего римского сословия.
Дорога вскоре углубилась в горы, и в скалах гулко отдавалась
старинная песня рабов - гребцов на кораблях:
"Не ждите нас, отец и мать,
Вам сына больше не видать.
Ударь веслом, ударь еще,
Сильней назад откинь плечо!..
Бежит зеленая волна,
Все дальше наша сторона...
Ударь веслом, ударь еще,
Сильней назад откинь плечо!.."
НА БОЛЬШОЙ ДОРОГЕ
Караван двигался медленно, несмотря на понукания погонщиков. Рабы,
больные или с плохо зажившими ранами, не могли идти быстро и задерживали
остальных. Они уже не были голыми, как на рынке в день продажи. Одни
надели свои прежние нарядные одежды, в которых их захватили в плен, другие
завернулись в разное тряпье, поэтому толпа была самая пестрая. Здесь были
представители разных народов и племен, но у всех был один признак рабства:
цепи и выбритая половина головы.
Особенное внимание встречных привлекала большая группа странно одетых
рабов: длинные, до пят, штаны из лошадиной шкуры, короткие рубашки из
грубой льняной ткани, доходившие до пояса, на головах шапки из лисьего
меха со свисавшими сзади пушистыми хвостами.
- Глядите, вот они, фракийцы! - кричали, указывая на этих рабов,
жители встречных селений. - С этими фракийцами наши войска уже несколько
лет ведут войну! Фракийцы живут в горах, не хотят никому покориться,
больше всего на свете любят свободу и в бою никогда не отступают...
И все посматривали со страхом и любопытством на плечистых фракийцев,
мерно шагавших под заунывную песню и звон цепей на ногах. Мальчик Гета
затерялся в этой толпе рабов, в которой к концу дня все становились
одинаково серыми от пыли. Гета шагал, держась за платье фракиянки Амики.
Она его защищала от насмешек, так как мальчик, когда его дразнили, легко
приходил в ярость.
По вечерам караван останавливался на площади встречного города или за
оградой селения. Всех рабов сгоняли возможно ближе друг к другу, а вокруг
зажигали костры: всю ночь часовые сторожили, чтобы никто из рабов не
сбежал.
На полпути караван сделал остановку в одной усадьбе, принадлежавшей
владельцу множества рабов, богачу Крассу.
Там на холме раскинулась роскошная мраморная вилла*, украшенная
красивыми статуями и окруженная редкостными фруктовыми деревьями.
_______________
*яВяияляляая - загородный дом, дача.
Надсмотрщики разбили на группы большую часть рабов и каждой объявили:
- Вы будете Лопатами, вы - Мотыгами, а ты - Сохой, ты - Воротом у
колодца, ты - Бороной, а ты - Тачкой...
Фракийцы, как самые сильные, были объявлены Мельничными жерновами и
Кирками, ломающими камни*, и им предстояло пойти в разные стороны: одним
на мельницы вертеть жернова, другим - в каменоломни вырубать глыбы
мрамора, из которого потом строились для богачей прекрасные виллы и
высекались статуи.
_______________
* В те времена рабов часто называли не по имени, а по тому
орудию, которым каждый работал: "Лопата", "Соха" и т. д. О них
говорили: "Раб - это говорящее орудие".
Грустно расставались фракийцы друг с другом, в знак прощания
протягивая руки ладонями кверху. Они не предчувствовали того, что скоро им
придется снова встретиться.
СМЕРТНИКИ
Остальная часть рабов двинулась дальше на север и через несколько
дней пути ранним утром подошла к воротам большого и богатого города Капуи.
Гета, Амика и греческий философ были в этой группе. Так как караван всю
ночь гнали без отдыха и без еды, то все, дойдя до стен города, без сил
попадали на землю.
Ворота были еще закрыты, и перед ними собирались поселяне, которые на
ослах и мулах привезли для продажи овощи, кур, овечий сыр и другие
продукты.
- Скоро ли откроются ворота? Долго ли будет сторож спать? - кричали
поселяне и стучали посохами по тяжелым, окованным железом воротам.
В стене рядом с воротами была темная дыра. В ней в течение многих лет
жил сторож-раб, прикованный цепью.
- Кто там стучит в ворота? - закричал сторож. - Еще жрецы бога
Аполлона ждут, еще не прозвенели бронзовые щиты, возвещая восход солнца.
Перестаньте стучать, не мешайте мне спать! Единственная моя радость - сон,
и его у меня отнимают! А во сне я вижу мою далекую родину...
Так как недовольные поселяне продолжали стучать, то ворчание
усилилось, и из дыры вылезло на четвереньках странное существо. Это был
сторож. Длинные спутанные волосы свешивались до земли, закрывая лицо. На
теле клочьями висели обрывки звериных шкур. Широкое железное кольцо
охватывало поясницу, и от него тянулась длинная цепь к кольцу в стене.
Прыгая на четвереньках, раб бросился к стучавшему в ворота. Тот отбежал, а
сторож стал браниться, вставляя слова на непонятном языке. Остальные
поселяне загоготали:
- Догони его, Цербер*, загрызи его!
_______________
*яЦяеярябяеяря (Cerberus) - страшная трехголовая собака,
сторожившая, по верованиям древних греков и римлян, выход изя Аяиядяа
- царства мертвых.
- Не могу, цепь не пускает, - ответил сторож, оставаясь на
четвереньках, - а то бы я поймал бездельника, хоть ноги мои и перебиты.
- А за что тебе перебили ноги?
- За что? За то, что я хотел убежать к себе на родину.
- И давно ты здесь сторожишь?
- Лет тридцать или побольше. Я молодой был, усы едва только
показались, а теперь я совсем побелел. Но я все-таки убегу в родную
деревню, на руках уползу, а не останусь здесь с этими тиранами! - и он
погрозил костлявым кулаком в сторону города.
Внезапно среди поселян произошла суматоха, нагруженные ослы
шарахнулись, куры закудахтали, все с криками бросились в стороны:
- Смертники! Берегитесь, смертники идут!
По дороге в облаке пыли приближалась толпа. Позвякивало оружие, в
лучах восходящего солнца вспыхивали отточенные острия копий и начищенные
бляхи панцирей.
Окруженные воинами, шли по четыре в ряд стройные, сильные люди. Они
были в коротких цветных туниках, красных или шафранных. Закованные в цепи,
они все же шли бодро, смело оглядывая встречных, которые сторонились при
их приближении.
- Кто это такие?
- Осужденные на смерть, гладиаторы. Их всех покажут зрителям в цирке;
там они сразятся с дикими зверями: львами, медведями и свирепыми быками.
Или же они будут драться друг с другом отточенными мечами, пока один не
убьет другого.
Амика, увидев гладиаторов, вскочила, вглядываясь в них:
- Смотри, Гета, я узнаю среди них наших фракийцев! Видишь, впереди
идет стройный, молодой? На груди у него нарисован барс, схвативший лошадь.
Этот знак носят юноши нашего горного племени. Видишь его загорелое лицо?
Вот он смеется, не думая о скорой смерти... Наверное, это храбрейший из
храбрых! Три года назад римские собаки захватили в плен много наших
молодцов.
Стройный гладиатор, на которого указала Амика, быстро вышел из рядов
и схватил за уши испуганного ослика, за которым бежал старый крестьянин.
- Пожалуйста, возьми, кушай, что хочешь! - говорил старик. - Тебе
ведь жить недолго.
Гладиатор взял из корзины два яблока и хлебец и с добродушной
улыбкой, зазвенев цепью, похлопал старика по плечу:
- Кто знает, кому из нас суждено дольше прожить?
Так как ворота были еще закрыты, гладиаторы остановились и опустились
на землю около дороги.
Амика попыталась пробраться к гладиатору-фракийцу, но надсмотрщик
рабов грубо схватил ее за плечо и отшвырнул, хлестнул бичом. Гета, увидя,
что бьют его друга, прыгнул, как кошка, на спину надсмотрщику и вцепился
зубами ему в шею.
- Глядите, какой волчонок! - закричали кругом. - И этот верзила не
может стряхнуть его! Ай да молодчина!
Фракиец-гладиатор заметил борьбу надсмотрщика с мальчиком, которого
тот скинул на землю и пытался задушить. Мгновенно отстранив стражников,
смертник бросился к надсмотрщику и выхватил у него висящий на поясе меч.
Все разбежались в стороны, а надсмотрщик, закрыв лицо руками, ожидая
смерти, упал на землю.
Фракиец поднял полузадушенного мальчика и сказал Амике:
- Иди за мной! Я вижу, ты нашего племени.
Побледневший, но гордый и готовый к схватке, он направился обратно к
своим товарищам-гладиаторам. Все кругом затихли, ожидая, что будет. Воины
подходили к нему с копьями наперевес. Фракиец бросил меч в ту сторону, где
все еще лежал на земле надсмотрщик. Меч блеснул в воздухе и воткнулся
острием в землю возле его головы. Владелец гладиаторов уже бежал к месту
столкновения. Толстяк со старушечьим лицом, казначей Красса, тоже соскочил
с носилок и со страхом, прячась за своих надсмотрщиков, подходил к
гладиаторам.
- Кто посмел тронуть рабов преславного Марка Лициния Красса? Вы все,
все ответите за это!
- Не пищи, старушонка! - закричали гладиаторы. - Не вмешивайся не в
свое дело, иначе мы устроим гладиаторские игры здесь сейчас и убьем и тебя
и всех твоих подлых помощников!
Внезапно бросившись вперед, они схватили оторопевшего казначея и
притащили его в свои ряды.
- Отныне это моя сестра, а это мой брат! - указывая на Амику и Гету,
сказал казначею гладиатор-фракиец. - И если ты захочешь отнять их у меня,
то я рассеку тебя на два ломтя, как тыкву!
Ланиста*, низко кланяясь, подошел к казначею Красса, дрожавшему от
страха, и стал торопливо объяснять ему:
- Это наш лучший гладиатор; до сих пор ни один воин не смог на арене
победить его. Цирк всегда полон, когда объявлено, что он будет выступать.
На что тебе эти девушка и мальчик? Продай их мне. Я дам хорошую цену.
_______________
*яЛяаяняиясятяая - гладиаторы находились в собственности
какого-либо лица, за деньги показывавшего их в цирке. Обычно такой
владелец, также учитель и начальник, назывался "ланиста"; это слово
означает и "учитель фехтования".
Казначей, заикаясь, боясь, что смертники его разорвут, тотчас
согласился на продажу. Ланиста передал ему кожаный мешочек с монетами.
- Половину нам! - закричали смертники.
Трясущимися руками казначей отсыпал половину содержимого кошелька
гладиаторам и, придерживая длинную одежду, поспешно направился к носилкам.
- Меня зовут Спартак! - сказал фракиец Амике.
Высоко на стене прозвенели бронзовые щиты, в которые ударяли жрецы
бога Аполлона, и хромой сторож прополз к воротам. Он открыл их большим
заржавленным ключом, висевшим у него на поясе, и вся толпа, теснясь,
двинулась внутрь города.
В ШКОЛЕ ГЛАДИАТОРОВ
Наступила весна. Акации зацвели и казались осыпанными снегом.
Проливной дождь залил все дороги. Сторож у ворот Капуанской школы
гладиаторов, завернувшись в заплатанный порыжелый плащ, спрятался в нишу
стены. Виден был только его нахлобученный помятый бронзовый шлем с тремя
выцветшими красными перьями и копье, крепко схваченное корявыми пальцами.
Обходя лужи, засыпанные белыми лепестками акаций, к воротам
приблизилась молодая смуглая женщина. Ее красная одежда и серебряная
серьга в ноздре показывали, что это была рабыня из "варварского"
восточного племени. Она остановилась около сторожа, прислушалась к его
храпу и нерешительно прислонилась к стене.
Вскоре из ворот показалась кудрявая голова черноглазого мальчика. Он
посмотрел по сторонам и, заметив женщину, проскользнул к ней:
- Амика, я несколько раз выходил и решил уже, что в такой дождь ты не
придешь.
- Спасибо, милый Гета. В награду получи горсть орехов. Передай
Спартаку этот хлеб. Только смотри передай ему в руки, никому другому не
давай! И еще здесь вареная с луком баранья голова. Скажи ему, что надо
очень спешить: представление в цирке назначено через восемь дней. Уже
всюду по городу объявлено, что "непобедимый гладиатор-фракиец Спартак
будет драться с непобедимым гладиатором-галлом Криксом!"
- Я ему все скажу, Амика.
- Каждый раз, когда бывает бой в цирке, я умираю от страха, не зная,
увижу ли я его в живых. Помни: хлеб передай ему прямо в руки!
Раскатистый удар грома разбудил сторожа, он вскочил и, поправив
съехавший на сторону шлем, уставился на Амику.
- Ты опять пришла сюда? - хрипло закричал он. - Теперь никакие
свидания ни с кем не разрешаются. Уходи прочь! Увидишь его на арене цирка.
Гета, спрятав под плащом узелок с едой, пробрался обратно в ворота.
Он пробежал через широкий квадратный двор. По сторонам его в открытых
дверях грязных казарм толпились разноплеменные гладиаторы: галлы в плотно
прилегающих одеждах, бородатые скифы в пестрых шароварах, чернокожие
нубийцы с ожерельями из мелких белых раковин, бледные сирийцы в полосатых
плащах. Все это были военнопленные, не имевшие за собой никакой вины,
кроме одной: они защищали родину от римских войск и попали в плен.
Гета прошел в ту казарму, где находились фракийцы. Большие,
загорелые, с вьющимися волосами, заплетенными в две косы, фракийцы сидели
на полу на рваных подстилках: одни чинили медными иглами одежду, другие
играли в кости, некоторые, обняв колени и раскачиваясь, тянули хором
заунывную песню.
У всех фракийцев на груди, плечах и спине виднелись наколотые синей
краской изображения звезд, орлов или диких зверей. Этими рисунками они
отличались от гладиаторов других племен.
Не найдя здесь Спартака, мальчик направился в другую сторону, но,
услыхав по пути знакомое имя, невольно остановился.
Гета понимал язык многих гладиаторов. Уже второй год он жил в школе,
владелец которой хотел воспитать и из него ловкого гладиатора. Он научился
немного говорить по-галльски и по-нумидийски* и даже на языке черных
нубийцев.
_______________
*яНяуямяиядяияйяцяыя - племена коренного населения Северной
Африки, жившие тогда на территории современного Алжира.
- Спартака надо убить! - говорили в одной группе галлы.
- Он самый сильный и ловкий из нас, мы не можем с ним бороться. Надо
его подстеречь, навалиться толпой и задушить петлей!
- Сделаем это сегодня...
Испуганный Гета побежал дальше, чтобы рассказать все Спартаку.
Мальчик любил его. Спартак делился с ним и хлебом, и луком, и виноградом,
защищал его от обид. Не раз, указывая на рисунок скачущего коня, наколотый
на груди мальчика, Спартак говорил ему: "Это наш фракийский конь, и ты,
мальчик из смелого племени гетов, тоже нашей крови".
Не найдя нигде Спартака, мальчик поднялся на наружную каменную стену,
и там он нашел своего друга. Спартак сидел на камне, не обращая внимания
на дождь, смотрел вдаль на синие, еще покрытые снегом зубчатые вершины гор
и что-то бормотал.
- Спартак, очнись! Спартак! - шептал мальчик, тряся того за плечо.
Спартак повернулся к нему. По загорелому лицу его текли капли дождя.
- Не оставайся здесь один, иди к нашим фракийцам!.. - твердил Гета.
- Посмотри-ка туда, вдаль, мальчик! - сказал Спартак, не обращая
внимания на его слова. - Я с детства привык бродить по таким скалистым
вершинам, где встречался только с легконогой дикой козой и могучим
медведем. Вот теперь с этой стены я вижу синие дали, и они зовут меня
прочь из этой клетки - к горным ветрам и ледникам над обрывами. Бедный
сирота, ты растешь в каменных подвалах тюрьмы и не знаешь, как хороша
свобода!
- Спартак! Тебе грозит беда!.. - и Гета передал услышанный разговор
галлов.
Спартак внимательно слушал. Его брови сдвинулись. Он вскочил, сжав
кулаки.
- Безумцы! Слепые кроты! Разве моя смерть спасет их от смерти в
цирке? - Он вытер полой плаща лицо и положил сильную руку на плечо Геты. -
Ничего! Как-нибудь сговорюсь с ними. Что дрожишь? Ты не заметил, приходила
ли Амика?
- Да, я видел ее, она посылает тебе вот это.
Спартак развернул сверток и радостно схватил продолговатый ячменный
хлеб; баранью голову он передал обратно мальчику.
- Это тебе. Мне рассказывал мой учитель-грек, что древние герои
кормили своих маленьких детей бараньими мозгами, чтобы они делались
сильными. Съешь эту голову, может быть, и ты станешь героем.
- Вот они идут! - воскликнул мальчик.
По стене цепью пробирались галлы. Впереди шел молодой галл Крикс,
стройный, широкоплечий, с мощными руками, цепкими, точно клешни морского
рака.
Спартак насвистывал, прислонившись к выступу стены.
Стена была узкая - одновременно мог идти только один человек. Но
внизу, под стеной, собралось несколько десятков галлов. У них в руках были
камни. Слышались угрозы:
- Крикс, сбрось его к нам!
- Далеко ли собрался? - с насмешкой крикнул Спартак. - Не торопись! Я
знаю, зачем ты идешь. Но сперва выслушай меня, Крикс: всех нас ждет одна
участь - мы все умрем на арене для потехи толпы.
- Бей его! - раздался голос снизу. - Не слушай, он хочет тебя
перехитрить!
- Крикс, остановись! - Спартак отступил назад, разломил пополам хлеб
и выхватил запеченный в нем кинжал. Держа его в одной руке, Спартак другой
рукой протягивал хлеб. - Лучше разделим этот хлеб в знак дружбы. Ты,
Крикс, храбр и силен. Поклянемся сломать нашими руками ворота тюрьмы и
пробиться в эти синие горы! Там скрывается много свободных беглецов. Лучше
умереть на воле в борьбе за свободу, чем в цирке избивать своих же друзей.
Вы видели, как на желтой арене падают на песок раненые наши товарищи, -
разве у всех нас не одинаково красная кровь? Римляне нарочно подстрекают
один народ против другого - фракийцев против галлов, сирийцев против
самнитов, чтобы мы яростней дрались на арене для потехи праздных богачей.
Они ведь нас боятся и хотят самых смелых из нас уничтожить. Но если мы
объединимся, мы заставим задрожать от ужаса даже могучий Рим! Мы поднимем
на борьбу всех рабов Италии. Бежим отсюда!..
Галлы внимательно слушали. Некоторые уронили камни.
- Но как достать оружие? - раздались неуверенные голоса.
- Оружие мы добудем! - воскликнул Крикс. - Ты прав, Спартак, и я рад,
что ты с нами, а не против нас. Вот тебе моя рука навеки! В знак дружбы я
беру половину твоего хлеба и буду отныне делить с тобой все - и радость и
горе. Кто пойдет с нами биться за свободу? Подготовимся к побегу!
- Будьте осторожны, не проговоритесь! - заметил Спартак. - За попытку
бегства - раба ждет казнь!..
СМЕЛЫЙ ПОБЕГ
В эту ночь около двухсот гладиаторов, главным образом галлов и
фракийцев, когда остальные гладиаторы спали, бесшумно поднялись и
направились к воротам. Только у немногих были простые ножи и железные
вертелы, похищенные из кухни. Остальные имели деревянные мечи, обшитые
кожей, и копья с деревянными наконечниками. Такие мечи и копья служили в
школе для упражнений.
Навстречу смельчакам уже бежали предупрежденные кем-то сторожа с
пылающими факелами, а за ними спешили римские легионеры* с обнаженными
мечами.
_______________
*яЛяеягяияояняеяряыя - воины римского войска.
- Назад, бунтовщики! - кричал начальник школы. - Избивайте их!
Римские воины набросились на безоружных гладиаторов.
- Не отступайте! Вперед к свободе! - кричали Спартак и Крикс. С
помощью других подоспевших гладиаторов они распахнули тяжелую, окованную
дверь.
Но только семьдесят восемь человек прорвались на волю и выбежали в
поле. Остальные были частью перебиты, частью загнаны в темные подвалы, и
ворота опять закрылись.
Ничто теперь не могло остановить смелых беглецов. Упорно они
пробирались вперед через рощи и поля, направляясь на юг, где в тумане
вырисовывались далекие горы. На рассвете им попался обоз с оружием. С
радостью набросились гладиаторы на повозки и расхватали все, что только
могло пригодиться для боя.
- И мы пойдем с вами! - заявили рабы - погонщики обоза.
Лошади и мулы были выпряжены, на них посадили тяжелораненых, и весь
отряд спешно продолжал путь к югу, пробираясь проселочными тропинками,
избегая главных дорог.
К вечеру нужно было сделать остановку. Гладиаторы падали от
усталости. Спартак указал на мраморную виллу, стоявшую уединенно на холме.
Вилла принадлежала знатному богачу, обычно проводившему в этом поместье
летние месяцы. Оливковые и кипарисовые рощи окружали ее, а на склонах
холма множество рабов, звеня железными цепями, вскапывали землю
виноградника.
- Мы заночуем здесь, в этой вилле, - сказал Спартак. - А эти
труженики, - указал он на рабов, - конечно, завтра же будут нашими лучшими
товарищами.
Гладиаторы поднялись на холм. Вокруг поставили часовых. В подвалах
нашлись запасы копченых окороков, большие круги сыра и запечатанные
кувшины старого вина.
В этот вечер беглецы избрали трех начальников: фракийца Спартака и
галлов Крикса и Эномая*. Главным начальником отряда был избран Спартак.
_______________
* Эномай вскоре погиб.
Ночью поднялась тревога. К вилле кто-то подъехал.
Часовые схватили под уздцы взмыленного, усталого коня; с него
соскочили молодая женщина и мальчик.
- Свои, свои! - кричал детский голос. - Где Спартак?
- Амика! Гета! Как вы нас нашли? - спрашивали часовые.
- Во время вашего боя я спустился по веревке со стены, - объяснял
Гета. - Я побежал в город и разыскал Амику. Мы решили, что вы никогда не
вернетесь назад, и поэтому вместе пошли на юг вас догонять. По пути
встречные рабы на полях только и говорили о восстании гладиаторов в Капуе
и о том, как бы им присоединиться к вам. Мы с Амикой отбили коня из табуна
какой-то виллы. Теперь уже мы никогда не расстанемся с вами!
Рано утром к вилле сошлись десятки рабов со всего поместья. Они
разбивали цепи на ногах, железные кольца на шее и просили оружия.
Некоторые явились с топорами, косами, кузнечными молотами.
- У кого нет оружия, берите острые колья, ими мы будем бить врагов! -
говорили гладиаторы.
- Освободите тех рабов, которые сидят под землей! - умоляли пришедшие
рабы виллы.
Спартак в сопровождении дрожащего от страха управляющего поместьем
спустился в подземную тюрьму, где в сырых, смрадных подвалах содержались
непокорные или провинившиеся рабы. Закованные в цепи, они вертели тяжелые
жернова, тесали камни для фундаментов, выполняя непосильную работу.
Рабы не верили своему счастью, когда Спартак приказал кузнецам
разбить их цепи.
Спартак не медлил и быстро двинулся дальше. К вечеру отряд был уже в
окрестностях приморского города Неаполя и опять остановился в богатом
поместье. Всюду по пути рабы толпами присоединялись к восставшим. В
несколько дней отряд возрос до двух тысяч человек. Спартак, опасаясь
погони, торопился увести беглецов возможно дальше.
В одном месте дорогу им преградил отряд конных стражников. Молодой
римлянин в серебряном вооружении, сдерживая горячего коня, украшенного
шкурой леопарда, издали кричал запыленным, усталым гладиаторам:
- Назад, бродяги! Остановитесь! Именем сената* объявляю вам: если вы
выдадите зачинщиков восстания, то все получите прощение. Опуститесь на
колени и поднимите вверх большой палец левой руки. Я обещаю, что тогда мы
вас не тронем!..
_______________
*яСяеяняаятя - в то время высший правительственный орган Рима.
Стоявшие впереди гладиаторы с такой яростью бросились на стражников,
что те рассыпались во все стороны и ускакали. Начальник был сбит камнями
на землю. Гладиаторы подвели его коня к Спартаку. Тот сорвал с коня
позолоченную сбрую и отбросил ее прочь. Себе он оставил только шкуру
леопарда.
- Борцы за свободу не станут себя украшать тем золотом, ради которого
римляне проливают столько крови! Вот эта шкура будет мне чепраком*, она же
мне будет постелью!
_______________
*яЧяеяпяряаякя - подстилка на спине лошади, заменявшая седло.
В КРАТЕРЕ ВЕЗУВИЯ
Впереди на бирюзовом небе вырисовывалась темная вершина горы Везувий.
- Мы разбудим эту гору*, которая спит уже тысячу лет, - говорили
рабы. - На ее вершине вспыхнет яркое пламя восстания и разольется по всей
Италии.
_______________
*яВяеязяуявяияйя в то время считался навеки потухшим вулканом;
его извержение произошло только через 150 лет после восстания
Спартака; тогда погибли Помпея и другие римские города.
Отряд прошел мимо города Неаполя. Всюду по дорогам мчались повозки,
нагруженные драгоценной финикийской мебелью, коврами и другим имуществом.
Богачи бежали из своих поместий, где рабы восставали, услыхав призыв
Спартака. В городах при известии о приближении гладиаторов запирались
ворота и на стенах выставлялась стража.
Спартак повел отряд гладиаторов прямо на Везувий. Единственная
тропинка вела на его вершину.
У подножия горы раскинулись роскошные сады, виноградники и оливковые
рощи. Среди них белели мраморные виллы. Три городка лежали рядом. Один из
них был расположен на самом берегу. В его гавани покачивались стройные
корабли-галеры с косыми парусами. Чем выше поднималась тропинка, тем шире
и беспредельнее раскрывалось перед взорами синее море.
- Быть может, скоро и у нас будут корабли, которые отвезут нас из
этой жестокой, беспощадной страны, - говорили рабы.
Ближе к вершине горы местность становилась все суровее: виноградники
сменялись глубокими, мрачными ущельями, где были нагромождены зубчатые
черные скалы и странного вида застывшие глыбы темно-красной лавы.
Достигнув вершины горы, гладиаторы увидели глубокую впадину среди
скал, заполненную водой.
Нагроможденные обломки скал напоминали окаменевших чудовищ, и все это
походило на остатки грандиозного пожара. В то же время между камнями
пробивались цветы и плети ползучих растений; столетние виноградные лозы,
как змеи, тянулись по скалам, сплетаясь в громадные клубки.
В нескольких местах на тропинке Спартак оставил в засаде часовых.
Доступ на гору был очень труден, нападения нельзя было ожидать, и Спартак
занялся обучением своего разрозненного и плохо вооруженного войска. Он
разбил всех на сотни и десятки, во главе которых были избраны начальники
из самых опытных гладиаторов. Они должны были обучить своих товарищей
быстрому сбору в одну линию, сомкнутому строю, умению рассыпаться и
наступать цепью и другим видам военного искусства по примеру римских
войск.
Несколько раз Спартак посылал свои отряды гладиаторов вниз с горы - в
цветущие поместья богачей, и товарищи возвращались с мулами и ослами,
навьюченными хлебом, плодами и другою едой.
Он отправил также тайных гонцов в большие гладиаторские школы Италии,
где томились в ожидании позорной смерти на арене цирка тысячи пленных.
Спартак всех призывал к восстанию для борьбы с жестоким Римом.
ОПАСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Через несколько дней выход с горы был занят римским отрядом. Это
встревоженный сенат выслал три тысячи воинов под начальством опытного
командира со строгим приказом: "Разыскать и уничтожить Спартака с его
бандой".
Римский военачальник Клодий Пульхр, лежа у костра на пестром ковре,
был занят обильным ужином.
- Теперь бунтовщики в моих руках, - объяснял Клодий своим центурионам
(сотникам). - Куда может от меня спастись Спартак? Этот грубый гладиатор
ловко владеет мечом на арене цирка, но разве он сможет управлять целым
войском? Разве благоразумно было взобраться на вершину Везувия, куда ведет
только одна тропинка? Мы будем спокойно ждать, пока разбойники начнут
подыхать с голоду. Тогда, обессиленные, они сами один за другим спустятся
сюда к нам в лапы, и мы будем их хватать, чтобы потом снова показать на
арене цирка, где они найдут свою смерть! Они сами притащат мне связанного
Спартака! - и Клодий самодовольно поглядывал на лиловую вершину Везувия,
которая темными зубцами вырисовывалась на вечернем оранжевом небе.
В это же самое время Спартак и несколько его товарищей обходили
обрывистые края горы, выискивая место, где бы можно было им спуститься. Но
скалы были отвесны, и всюду виднелись глубокие ущелья, над которыми летали
громадные орлы.
- Вот наше спасение! - воскликнул Спартак и приказал всему отряду
рубить лозы одичавшего винограда и связывать их вместе ивовыми прутьями.
Вечером и всю ночь при свете костров гладиаторы упорно плели висячую
лестницу из гибких длинных ветвей.
Перед рассветом лестница была осторожно спущена в пропасть... На
конце лестницы был привязан камень весом более тяжести человека, чтобы
испытать ее прочность.
Первым вызвался спуститься маленький Гета. Темная бездна разверзлась
под смелым мальчиком. Казалось, лестнице не будет конца; ветер раскачивал
неуклюже связанные виноградные лозы. Наконец Гета достиг дна и свистнул
два раза, что означало благополучный спуск.
За ним последовали другие воины. Долго продолжалось это опасное
путешествие. Последний сперва спустил на веревке оставшееся оружие. Это
был великан Крикс. Лестница тревожно скрипнула под его грузным телом.
Римляне, уверенные в своей безопасности, беззаботно храпели внизу
другой стороны горы. Часовые сонно следили за тропинкой, ожидая, что скоро
появятся первые перебежчики, измученные голодом.
Вдруг среди ночи часовые подняли тревогу и вызвали начальника Клодия.
Им послышались шум и шаги на тропинке, у кого-то из-под ног скатывались
камни. Клодий с мечом в руке всматривался в темноту.
- Стой! Ни с места! - закричал передний часовой.
В ответ раздался дикий рев, и на свет костра вышло несколько ослов.
- Смотрите! - воскликнул часовой, - у этого осла на шее повешена
доска, на ней что-то написано!
Один из воинов прочел:
- "Мудрому и смелому Клодию Пульхру. Ослы, оставшиеся на вершине
Везувия, умоляют о прощении и просят их накормить. Спартак"...
- Это хороший знак, - сказал один сотник, желавший понравиться
начальнику. - Гладиаторы самих себя назвали ослами за то, что подняли
бунт. Они, вероятно, умирают с голоду и просят о прощении!
В то время как начальник Клодий Пульхр и его надменные помощники
смеялись над тем, что "грязные бунтовщики умирают от голода и страха на
горе", Спартак со своими смелыми товарищами в темноте подкрадывался к
римскому лагерю.
В полной тишине, нарушаемой только шорохом крыльев испуганной птицы
или хрустом сухой ветки, рабы приближались к безмолвному лагерю
противника.
С воинственными криками они внезапно напали на спавших римских
солдат. Клодий Пульхр первый ускакал на испуганном коне без чепрака и
сбруи. Легионеры, охваченные ужасом, побежали от нападавших, не думая о
защите. Весь римский лагерь, со всем оружием, амуницией и припасами,
достался Спартаку почти без боя.
ПРЕРВАННЫЕ ИГРЫ
В Риме происходили очередные празднества.
Громадные объявления, написанные краской на стенах домов, обещали
исключительное зрелище в большом цирке: "Охота львов на диких быков", "Бой
десяти скифов с десятью свирепыми медведями", "Состязание в скорости
нумидийских всадников с "заморским воробьем"*, у которого ноги длиннее
лошадиных, шея похожа на копье, в хвосте всего одно перо и любимая пища
которого - камни, гвозди и медные монеты".
_______________
* "Зяаямяоярясякяиямя вяояряоябяьяеям" назывался у римлян
африканский страус.
Кроме того, были обещаны комические представления веселых
канатоходцев, глотателей огня, прыгунов, фокусников и танцоров. Наконец,
объявлялись гладиаторские игры - сражения между карликами и борьба трехсот
пар обученных воинов.
Представление продолжалось целый день. Бои гладиаторов были жестокие.
Напрасно раненые отбрасывали щиты и поднимали пальцы левой руки, прося
пощады. Возбужденные кровавым боем зрители кричали: "Добей его!" - и
опускали вниз большой палец правой руки, требуя этим смерти побежденного.
- Никакой пощады гладиаторам! - говорили богатые зрители. - Скоро
Клодий Пульхр приведет сюда в цепях Спартака и его дерзких товарищей.
Посмотрим, как они на арене перебьют друг друга!
В то время как слуги разносили по рядам зрителей подносы с различной
едой и начиналась свалка среди желавших получить даровое угощение, в
мраморную ложу, где сидели два консула*, вошел запыленный гонец.
_______________
*яКяоянясяуяляыя - два высших должностных лица - правители
римской республики, избиравшиеся оба сроком на один год.
Почтительно склонившись и протянув руку вперед, гонец передал свиток,
перевязанный красным шнурком с восковой печатью.
- От кого письмо? - лениво протянул консул, занятый боем на арене.
- От Клодия Пульхра.
Сенаторы и другие окружающие в ложе следили за выражением бритого
морщинистого лица консула, пока тот читал письмо. Он не мог сдержать
волнения. Наклонившись к другому консулу, он, задыхаясь от бешенства,
шептал:
- Неслыханный позор! Рабы, вооруженные кольями, разбили и разогнали
весь отряд Клодия Пульхра! Он сам едва спасся. Весь лагерь, все оружие
попало в руки грязных оборванцев!
- Но ведь это уже грозит безопасности Рима! - воскликнул второй
консул. - Теперь Спартак может идти куда угодно, собирать новые силы,
бунтовать рабов... Где Клодий Пульхр?
- Он укрылся в загородной вилле и пишет оттуда, что посыпал голову
пеплом, сидит закутанный в плащ, обливаясь слезами, отказываясь от еды.
- Какая нам польза от того, плачет он или нет? Надо предать его суду
и казнить! Надо спешно созвать новые войска, назначить смелого начальника,
чтобы немедленно же затушить это опасное пламя, зажженное дерзкими
разбойниками.
- Сколько воинов было у Клодия Пульхра?
- Три тысячи легионеров.
- Мы пошлем шесть тысяч. Мало? Пошлем десять тысяч воинов, но мы
разгромим Спартака!
- Кого послать?
- Пошлем старого Публия Вариния. Он опытен в военном деле и смел в
нападении. Он не станет ждать, как Клодий Пульхр, чтобы спартаковцы сами
попали к нему в руки!
Известие о гибели римского войска распространилось среди зрителей
цирка. Всюду упоминалось имя Спартака. Волнение докатилось до верхних
рядов, где бедняки толпились на галереях. Оба консула и сенаторы внезапно
поднялись и удалились из цирка; представление было прервано, и зрители на
этот раз не увидели ни бега "заморского воробья", ни боя скифов с
медведями.
В ЛАГЕРЕ СПАРТАКА
На склоне горы, откуда открывался вид на плодородные поля Кампании и
темно-синее море, раскинулся лагерь Спартака. Глубокий ров шел вокруг, за
ним поднимался вал. Отдельный отряд стоял на главной дороге между Неаполем
и Римом и перехватывал все транспорты с хлебом, направлявшиеся с юга,
привозимые с острова Сицилия.
Среди шалашей, сплетенных из ветвей, на узкой площадке была растянута
на нескольких кольях пестрая конская попона. Она защищала от дождя и
ветра. Тут жил Спартак. Он сидел на шкуре леопарда и обломком кирпича
чистил свой меч. Около костра Амика, опустившись на колени, наблюдала за
бронзовым котлом, в котором варились репа и кусок баранины.
К Спартаку подошел Крикс:
- Почему ты не перейдешь для ночевки в виллу? Патриции умеют жить в
свое удовольствие. В вилле мы найдем и бассейны для купания, и мягкие
пуховые подушки, и прохладные комнаты, полные прекрасных мраморных статуй!
Спартак тряхнул кудрями и засмеялся. Молодое загорелое лицо его с
серебряной серьгой в левом ухе больше напоминало лицо горного пастуха, чем
предводителя войска.
- Вот какую песню ты запел! Но в вилле мы скоро отрастим себе животы
и забудем, как рубиться мечами. На что мне вилла? Она мне кажется
западней. У нас, фракийцев, есть поговорка: "Кто имеет конскую попону, тот
уже имеет дом. А у кого еще есть баранья шкура - у того теплый дом с
крышей".
- Разве ты не хочешь дать отдохнуть товарищам? Они ведь страдали
столько лет!
- От кого я слышу такие позорные слова? - Спартак вскочил и взмахнул
мечом. - Для того ли мы пошли на опасности и смерть, чтобы отдыхать в
римских виллах? Впереди страшные бои, к ним надо готовиться, не теряя ни
одного часа. Если мы теперь разбредемся по виллам, богачи и их прихвостни
перережут нас, как поросят. Надо создать такое войско свободных и смелых,
которое бы и по силе и по выучке не уступило римским легионам и могло бы
разгромить надменных тиранов Рима.
Крикс бросился к Спартаку и обнял его:
- Ты, конечно, прав, мой смелый друг! Прости мне слова минутной
слабости. Будем наготове!
В это время прибежали разведчики с поста, стоявшего на перекрестке
дорог:
- Вдали туча пыли. Движется большой отряд. Мы сбили с коня передового
римского всадника. Он сказал, что приближается десятитысячное войско под
начальством Вариния. Римляне разослали по всем дорогам отряды легионеров,
которые хотят окружить нас...
Спартак отвязал коня, стоявшего близ навеса, накинул ему на спину
шкуру леопарда и туго затянул подпругу. Он закутался в короткий шерстяной
плащ, взял три копья и легко вскочил на коня, готовый помчаться в ту
сторону, откуда приближались римляне.
Со Спартаком отправились несколько пастухов, хорошо знавших
местность, и мальчик Гета, никогда не покидавший своего старшего друга.
Всадники пробрались тропинками среди виноградников и поднялись на
холм. Оттуда они увидели вдали огромный квадратный лагерь римских
легионеров. Правильными рядами горели костры. Одни воины расставляли
палатки, другие кирками копали ров и позади него возводили прочный
защитный вал с частоколом.
- Нужно подойти ближе и подслушать, - сказал Спартак, - долго ли они
намерены здесь стоять?
- Мы отправимся на разведку, - решили пастухи, соскочили с коней и
бесшумно исчезли в кустах.
- Позволь и я отправлюсь с ними! - воскликнул Гета. - Я, как тонкий
уж, всюду пролезу!..
Спартак пристальным взглядом окинул мальчика:
- Попробуй, но будь осторожен.
Гета передал повод коня оставшемуся пастуху и направился по узкой
тропинке сквозь густые заросли.
В ПЛЕНУ
Гета пробирался между рядами виноградных лоз; длинные каменные заборы
часто преграждали путь. Он осторожно перелезал через них, опять нырял в
густые зеленые ветви, придерживаясь тропинки, проложенной шакалами и
лисицами.
В одном месте пришлось ползти на четвереньках. Вдруг копье с силой
вонзилось в землю около него и пригвоздило край его плаща. Жесткая рука
схватила Гету за плечо и куда-то поволокла.
На недавно вскопанной площадке среди высоких кустов потрескивал
костер. Два воина сидели около огня и жарили на вертелах куски мяса.
- Кого притащил?
- Лазутчика! Ну, малыш, сядь-ка здесь передо мной и гляди на меня.
Гета опустился на землю.
Перед ним был старый воин. Глубокие морщины избороздили его лицо.
Потемневший бронзовый шлем, прихваченный ремнем за подбородок, сполз на
затылок. Грубая одежда пестрела заплатами.
Старик пристально посмотрел на мальчика и медленно поднес два
волосатых кулака к его носу:
- Вот этот кулак - твоя смерть, а этот - твой гроб. Сейчас же говори
правду! Куда шел?
Гета протянул руку и жалобно простонал:
- Дай хлеба!..
Старик заморгал глазами, разжал кулаки и полез в кожаный мешок,
лежавший рядом, на обрывке старого ковра. Он достал сухой хлебец, повертел
его, разломил и меньшую половину подал мальчику.
Гета сунул кусок хлеба в рот, но от страха не мог проглотить.
- Бунтовщик! Много вас, таких бегунов?
Гета только мотал головой. Непонятно было, хочет ли он сказать "да"
или "нет". Один из воинов, держа в руке вертел с дымящимся куском мяса,
схватил за ворот Гету и поставил его на ноги:
- Из рабов? Спартаков змееныш! Смотри-ка, Спурий: у него на груди
нарисован скачущий конь. Это фракиец! Порасспроси-ка его хорошенько...
Попробуй только убежать! Кишки выпущу! - он придавил Гету так, что тот
снова присел на землю.
Старик, поймавший мальчика, захлестнул ему шею ременной петлей, конец
ремня намотал себе на руку:
- Теперь не убежишь!
Он стал спрашивать Гету: далеко ли бунтовщики, много ли их, хорошо ли
кормят? Каков с виду Спартак: правда ли, что он большой, как медведь, и
сразу съедает барана?
Гета все мотал головой и мычал.
- Спурий, что ты возишься с мальчишкой? - рассердился другой воин. -
Гони его вон, а не корми хлебом!
- А я сделаю его своим оруженосцем. Пускай носит за мной копье.
Вскоре два воина ушли сменять часовых. Спурий остался один с Гетой.
Старик, видно, любил поговорить, и так как мальчик упорно молчал, Спурий,
поджаривая на угольях кусок баранины, толковал сам с собой:
- Сколько лет я был воином, а где мне награда? Под начальством Суллы
я прошел Грецию и Фракию, сжигая города и селения, но, кроме рубцов от
ран, ничего домой не принес. А вернувшись, что я нашел дома? Моя хижина
покосилась, тростник на крыше обвалился. Жена стала изможденной старухой и
не знает, как прокормить внучат. Всю землю отнял богач-сосед и
обрабатывает ее с помощью рабов... Нас полководцы убеждают "биться за
могилы предков и за родные земли". Все это ложь! У нас, простых воинов,
нет своей земли. "У диких зверей есть норы и логовища, а у тех, кто
сражается за Италию, нет ничего, кроме света и воздуха", - так говорил
пятьдесят лет назад защитник бедного народа Тиберий Гракх. А разве
что-нибудь изменилось с того времени? Мы идем на войну, сражаемся и
умираем, чтобы доставить роскошь и богатство немногим патрициям... Если бы
у меня было несколько рабов, хотя бы из числа тех, которых во множестве я
брал в плен, я бы еще смог оправиться - заставил бы их работать на меня и
понемногу бы разбогател! А всех рабов скупают богачи. Нам же, простым
воинам, беднякам, и думать нечего получить умелого, обученного доходному
ремеслу раба... Теперь призвали старых воинов ловить взбунтовавшихся
рабов, а я вот не хочу воевать! Ну, сам посуди, звереныш, как мне пойти в
поход? Когда меня призвали и сказали: "Ты пойдешь драться?" - я ответил,
что пришел босой. Посмотрели они на мои ноги и выдали мне две старые
калиги*, обе с правой ноги, и одна мне велика, а другая мала...
_______________
*яКяаяляиягяия - зашнурованные, сплетенные из ремней солдатские
сапоги, обычно подбитые гвоздями.
Гета наблюдал за воином, а сам думал об одном - как бы убежать?
Пришли часовые на смену. Спурий свернул коврик, спрятал его в мешок и
потянул Гету за ремень.
В РИМСКОМ ЛАГЕРЕ
Спурий, прихрамывая, шагал по лагерю и тащил за собой маленького
Гету.
- Не самого ли Спартака ты ведешь? - кричали ему воины. - Долго ли ты
дрался, чтобы поймать такого щенка?
Спурий прошел по дорожке среди бесчисленных кожаных палаток и
остановился у высокого шатра из дорогой восточной ткани. При входе стоял,
облокотясь на копье, часовой в полном вооружении. Выпуклый прямоугольный
щит был прислонен к ноге.
На ногах воина были калиги. Панцирь защищал грудь и спину. У пояса
висел прямой короткий меч. Бронзовый шлем, закрывавший большую часть
головы и лица, был ремнем прикреплен под подбородком.
- Чего тебе?
- Важный лазутчик. Скажи начальнику.
Из шатра вышли два воина и остановились по сторонам входа. Они
держали на плечах туго связанные ремнями пучки прутьев, в которые были
заложены топорища блестящих острых топоров.
Вслед за ними вышел начальник римского войска. Полуседые густые брови
нависли над холодными глазами. Выбритое лицо, изборожденное морщинами,
было пересечено шрамом от уха до подбородка.
- Где ты поймал этого звереныша?
- Он подползал к нашему лагерю.
- Лазутчик? Прикончить его! - сказал начальник.
- Это фракиец. Вот рисунок коня у него на груди. Пусть его расспросит
часовой. Он участник покорения Фракии и говорит по-фракийски.
Часовой спросил:
- Как тебя зовут, щенок?
Гета моргал глазами и молчал, упав на землю.
- Встань, если говоришь с самим начальником, славным Варинием!
- Ты из лагеря гладиаторов? - спросил Вариний.
- Да, я убежал оттуда. - Гета решил, что не скажет врагам ни слова
правды. - Меня били и не давали есть.
- Много ли воинов ты видел у Спартака?
- Раньше было много, а теперь осталось мало. Все от него убегают в
горы.
- А чего хотят эти разбойники? Уйти или драться?
- Рабы драться не хотят.
- Какой глупый цыпленок - все выболтал! Этот мальчик нам больше не
нужен. Его можно заколоть и выбросить псам.
Спурий вмешался:
- Достоуважаемый начальник, гордость и украшение смелых! Я давно хочу
иметь оруженосца, чтобы он носил за мной копье и дорожный мешок. Подари
мне этого варварского звереныша, и я из него сделаю смелого римского
легионера...
- Хорошо, бери!
Так Гета сделался рабом Спурия. Он ходил за ним по всему лагерю,
таскал воду из колодца. Но убежать он не мог: вал был высок, всюду стояли
часовые и зорко оберегали лагерь; они следили за тем, чтобы не разбегались
римские воины.
В первые же дни часть воинов, посланных принести дров в лагерь,
самовольно убежала "домой, к своим огородам". Другой отряд отказался пойти
в разведку к лагерю гладиаторов. По вечерам, сидя у костров, воины
передавали страшные рассказы о Спартаке, который будто бы "ударом меча
перерубает человека пополам", и о свирепых фракийцах, которые "едят сырое
мясо, в бою никогда не отступают и никого не щадят".
ГДЕ СПАРТАК?
Спурий ударил ногой Гету, который, свернувшись в комок, спал на
земле. Гета вскочил, плохо соображая, в чем дело. Утро было прохладное.
Восток разгорался. Вокруг шумели воины. Они надевали латы, перекидывали
через плечо ремень с мечом в ножнах. Спурий был уже в латах, готовый к
походу, держал копье и квадратный кожаный щит с медной шишкой посередине.
Мальчик, дрожа от холода, схватил мешок Спурия.
- Сейчас будет бой, - пробурчал Спурий. - Смотри, от меня ни на шаг,
а не то я проткну тебя копьем, как лягушку!..
Голова Спурия скрылась под темным бронзовым шлемом. Почти все лицо
было защищено от ударов, и только сквозь прорези видны были недовольные
глаза.
Воины, гремя оружием, собирались на площадке возле лагеря и
выстраивались ровными рядами. Посреди площадки стоял сложенный из камней
жертвенник, на нем дымился огонь. Несколько стариков в длинных одеждах
стояли кругом и по очереди подбрасывали в огонь сосновые ветки. У одного
была длинная, до земли, одежда и широкий плащ; концом плаща была закутана
голова.
- Это наш главный жрец. Он сейчас предскажет, удачна ли будет битва.
Привели жирную свинью, черного барана и белого быка. Свинья отчаянно
визжала; почуяв кровь, бык ревел и злобно рыл копытом землю; но воины
быстро их закололи*.
_______________
* При гадании обычно закалывали овцу; при "очищении" города от
преступления, поражения, моровой болезни и т. п. закалывали трех
белых животных (свинью, барана и быка). (Прим. А. И. Немировского.)
Старый жрец вынимал печень, сердце, рассматривал их, затем, поднимая
окровавленные руки к небу, нараспев говорил молитвы. Он предсказывал
удачную битву.
Солнце взошло и стало уже припекать, когда весь отряд Вариния
двинулся в поход, выбираясь длинной вереницей на пыльную дорогу. Все
обсуждали предсказание старого жреца: "Короткий путь и большая удача".
Шли равниной. Поля золотистой пшеницы чередовались с садами и
виноградниками.
К полудню войско остановилось - впереди заметили лагерь рабов. Он был
такой же квадратный, как у римских легионеров, и так же был окружен валом
с высоким частоколом. По углам стояли легкие деревянные башенки, на них
виднелись неподвижные часовые. В лагере было тихо.
Начальник римлян, сидя на выхоленном белом коне, отдавал последние
приказания:
- Никакой пощады врагу! Пленных не брать - всех рубить, как бешеных
собак!
Сипло зазвучали боевые рожки. Когорты* двинулись беглым шагом. Быстро
они перекинули доски через ров, бросились с лестницами на частокол, рубили
топорами глубоко вкопанные бревна. Рабы не отвечали.
_______________
*яКяоягяоярятяая - войсковое соединение римлян, часть легиона.
Воины ворвались в лагерь. Ни одного живого человека в нем не
оказалось - лагерь был пуст. Палатки и шалаши из ветвей стояли ровными
рядами, в них лежали вещи, подстилки.
Часовые, стоявшие на угловых башенках, оказались трупами умерших
гладиаторов.
Триста всадников поскакали в разных направлениях и вскоре привели
нескольких пастухов. Начальник Вариний выслушал их несвязные рассказы:
- Сегодня ночью рабы ушли из лагеря, как кошки, без шума. Они
направились к югу, к Луканским горам.
- Рабы бежали в Луканию, страну пастухов и разбойников! - воскликнул
Вариний. - Их трудно будет ловить в горах. Но мы все-таки поймаем! Рим,
готовь для них цирковую арену!
Отряд спешно двинулся дальше. Дорога шла между холмами. Ехавшие
впереди разведчики вернулись вскачь:
- Отряд Спартака перед нами!
В долине, где шахматными квадратами растянулись вспаханные поля,
стояли готовые к бою гладиаторы. Их было меньше, чем думали римляне.
Легионеры, надвинув шлемы на лица, стали быстро спускаться с холма и
перестраиваться к бою, выравнивая фронт. Вперед выслали легко вооруженных
- с метательными дротиками, сзади шли тяжело вооруженные воины, закованные
в броню.
Спурий, занимая место среди последних рядов, ворчал:
- Почему это рабы стоят? Что за хитрость они задумали?
Гета взобрался на кочку сзади Спурия. Сердце его усиленно билось. Он
вглядывался вдаль, где были пестрые ряды рабов, и отыскивал среди них
всадника на вороном коне с желтой шкурой леопарда.
Ряды рабов заволновались. Их фронт, слегка извиваясь, стал сперва
медленно, затем быстрее приближаться к римлянам.
Прогремел грозный крик фракийцев, и передние ряды легко вооруженных
римлян были смяты после первого натиска рабов; тогда на подмогу бросились
тяжело вооруженные воины. Гладиаторы нападали яростно, деревянные колья в
руках фракийцев превратились в палицы.
Третья когорта, в которой был Спурий, беглым шагом двинулась в
наступление. Спурий остановился, сел на землю позади большого камня и стал
снимать сапоги:
- Не могу я идти в бой в таких неудобных калигах!.. Знаешь что, Гета,
я передумал. Мы с тобой пойдем ко мне домой работать на огороде.
Повернем-ка назад! Босиком бежать будет легче.
Но Гета воспользовался суматохой и бросился в сторону. Он оглянулся и
увидел, как Спурий большими прыжками бежал назад по полю, удаляясь прочь
от места битвы.
Римское войско стало ломать свой строй. Некоторые части подались под
неудержимым натиском рабов. Боевые кличи фракийцев гремели все яростнее и
громче.
Наконец сперва середина, за нею левый фланг римлян повернули и
побежали врассыпную, роняя оружие и щиты. Легионеры не успели укрыться в
своем лагере и побежали дальше. Рабы ворвались в их лагерь и захватили все
оставленные там запасы, склады оружия и денежные ящики.
Спартак на вороном коне, покрытом желтой пятнистой шкурой леопарда,
прискакал к большому шатру посреди лагеря, где накануне ночевал начальник
римлян Вариний, и отдернул полог шатра.
- Где Крикс? - кричал он. - Крикс, ты хотел отдыхать? Смотри, Вариний
оставил тебе и мягкое ложе, и пушистые египетские ковры, и кувшины с
душистым маслом для втирания! А вот это мы сейчас рассмотрим!.. - Спартак
соскочил с коня и бросился внутрь шатра.
Там стояли одна на другой несколько круглых кожаных коробок. Спартак
торопливо доставал из них папирусные свитки, разворачивал и передавал
сопровождавшему его писцу: тот их бегло прочитывал.
- Смотрите, друзья, здесь написаны грозные приказы сената поймать
взбунтовавшихся рабов! - смеялся Спартак. - Нас должны привести в Рим. Где
же начальник Вариний, которому поручено это дело? Вот я здесь, около его
палатки, пусть он берет меня!
Звонкий голос мальчика ответил:
- Вариний ускакал первым, как только увидел, что легионеры стали
отступать!
Гета подошел к Спартаку, слушавшему писца, и опустился около него на
землю. На шее у Геты был закручен ремень.
- Разрежь мне этот ремень, Спартак. Я был в плену.
- Мы одной крови с тобой! - воскликнул Спартак, разрезая мечом
ремень. - Мы не покорные овцы, а любящие свободу люди. Поэтому ты и сумел
убежать из плена. Эй, товарищи, режьте этот шатер себе на подстилки!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГРОЗНОЕ ИМЯ
Спартак стал известен всей Италии. Толпами стекались к нему
южноиталийские рабы, в особенности храбрые полудикие луканские пастухи,
увидевшие неожиданную возможность свободы. Число восставших в несколько
месяцев достигло семидесяти тысяч человек.
Плодородная область Кампания, только что оставленная Спартаком, снова
была им быстро занята. Целый римский корпус*, посланный туда для защиты
поместий богачей, был рассеян и уничтожен. Теперь уже вся Южная Италия
оказалась в руках освободившихся рабов.
_______________
* Подя кяояряпяуясяоямя здесь подразумевается крупное войсковое
соединение (отряд) римских легионеров.
Самые значительные города были взяты штурмом. Раньше хозяева
распинали всякого непокорного раба, теперь бывшие рабы сами распинали
надменных аристократов на воротах захваченных городов.
Во многих деревнях и городах начались восстания. Рабы убивали своих
притеснителей, разбивали цепи, разносили тюрьмы. Множество крестьян,
разоренных поборами, оставляло плуги и заступы, пастухи бросали стада и
присоединялись к восставшим.
Спартака любили за беспримерную отвагу, за разумную решительность и
за ту справедливость, с которой он управлял своими отрядами и делил между
воинами добычу.
Когда Спартак овладел гаванью Фурии (на южном берегу Италии), морские
купцы стали помогать ему, доставая медь, бронзу, железо и все необходимое
для войска. Множество кузнецов работало дни и ночи, изготовляя оружие.
Отовсюду к Спартаку съезжались торговцы, чтобы скупать захваченную
добычу. Но Спартак запретил им под угрозой казни являться в лагерь с
золотом или драгоценностями, разрешив привозить только продовольствие и
оружие, необходимое для ведения войны.
БЕСПЕЧНЫЕ ГАЛЛЫ
Зимний вечер опустился клубами тумана на лагерь гладиаторов, где
ровными рядами вытянулись маленькие шатры из звериных шкур и шалаши,
сплетенные из ветвей. Бесчисленные костры ярче запылали в сизых сумерках,
освещая красным светом суровых воинов, обросших бородами и огрубевших в
тяжелой походной жизни.
Вокруг одного костра сидели, кутаясь в шерстяные бурые плащи,
начальники отдельных частей. Ветер порывисто налетал, раздувая угли,
подхватывал искры и уносил их вверх, к серым, свинцовым тучам.
Иногда сыпалась легкая снежная пыль, и тогда плотнее кутались воины в
свои плащи; вспышки огня озаряли смуглые, потрескавшиеся от солнца и ветра
мускулистые руки, нахмуренные брови и сверкающие глаза воинов.
"Что же делать дальше?" Эта мысль давно тревожила всех. Многие уже
высказали свое мнение, но большинство молчало.
К костру подошел воин с копьем и небольшим круглым щитом на левой
руке. Медный шлем с тремя красными перьями и медными нащечниками закрывал
почти все лицо.
- Привет тебе, вождь! - сказал воин. - Только что к воротам нашего
лагеря подошли два неизвестных человека. Они говорят, что принесли из Рима
очень важные вести, но скажут их только Спартаку. Кто их разберет, что это
за люди! Может быть, и врут. Мой начальник прислал меня спросить: что с
ними делать?
Хриплые голоса ответили:
- Пускай расскажут здесь. По их песням мы узнаем, что это за птицы.
- Приведи их! - сказал Спартак.
Часовой утонул во мраке и вскоре вернулся. За ним следовали двое в
широкополых соломенных шляпах. Оба имели вид путников, идущих издалека.
Короткие плащи укутывали их до колен, на ногах были сбитые сандалии,
в руках - посохи. Один - с длинными кудрями и вьющейся седой бородой, с
изможденным, худым лицом; другой - толстый и румяный, с черными бегающими
маслеными глазами; приветливо улыбаясь, он окидывал взглядом сидевших и
кивал всем головой, точно стараясь задобрить молчаливых вождей.
- Привет вам, непобедимые борцы и смелые герои! - сказал толстяк. -
Могу ли я, грек Эльпидор, весельчак, актер, певец и танцор, увидеть
прославленного вождя Спартака? Мы идем к вам прямо из Рима.
- Садись к костру, обогрейся. Может быть, потом ты его и увидишь.
- А ты из какого племени? - обратился один из вождей к старику.
- Я свободный грек, философ Аристомен, искатель истины и любитель
знаний. Родом я из далекого города Синопы, на берегу сурового Эвксинского
моря, но учился я мудрости в прекраснейшем городе Греции - Афинах. Римляне
меня схватили, незаконно обратили в рабство и привезли в Рим, чтобы там я
учил красноречию и философии детей благородных патрициев. Там я стал рабом
богача Марка Лициния Красса.
- И ты не примирился с этим?
- Можно надеть цепи на тело, но нельзя сковать и обратить в рабство
свободную волю и мысль философа. Как только я услыхал о вашем восстании, я
стал искать случая убежать от моего господина, и наконец мне удалось
окольными дорогами прийти к вам.
- Что же ты думаешь здесь делать? Чем бы ты мог помочь нам?
- Я слаб, чтобы владеть мечом. Но я умею залечивать раны. Я хочу быть
вместе с вами, какие бы опасности вам ни грозили.
- Садитесь к нашему огню. Какие важные новости вы принесли?
Актер Эльпидор сделал многозначительное лицо; он тревожно оглянулся,
наклонился вперед и, подняв палец, стал говорить шепотом:
- Я прямо из Рима; там все в испуге и смятении; кричат, что Рим -
вечный город и господин всего мира - в опасности, все пропало. Что смотрят
консулы? О чем думают "отцы отечества" - сенаторы? Тогда, по приказанию
сената, высшие правители страны, оба консула, сами стали во главе войск.
На днях они должны выступить в поход, но что они смогут сделать с вами?
Ведь при первой встрече их легионеры разбегутся, как зайцы! Вы -
непобедимые герои!
- Пускай придут сюда! - воскликнул один из гладиаторов. - Они тогда
узнают, сладко ли попасть в лапы разъяренных медведей.
Эльпидор засмеялся:
- Хотя и я думаю то же самое, но удивляюсь: почему, вместо того,
чтобы радоваться и праздновать, вы все такие задумчивые и хмурые? И где
проводите вы отдых? Здесь, в поле, под дождем и снегом? Кто и что может
устрашить вас? Никто! Почему же вы не расположились в городе, в теплых
домах, где ветер не продувает, где дождь не льет на макушку? Там не
пришлось бы коптиться, как сейчас, близ костра. Зачем вам прозябать, как
рабам, когда вы сами можете иметь рабов, стать господами других, жить без
забот, веселиться и петь песни?
- Ты мне нравишься! - сказал молодой воин. - Сегодня ты будешь гостем
галла Крикса и споешь нам лучшие свои песни. Мы, галлы, любим веселые игры
и пляски.
- А что скажешь ты, философ Аристомен? Прав ли твой спутник? Нужно ли
нам перебираться в город? - Спросивший глядел пристально светлыми
холодными глазами, и серьга в левом ухе блестела при вспышках костра.
Возле него сидел кудрявый загорелый мальчик и с любопытством
переводил взгляд то на вождя, то на философа.
- Если вы подняли восстание против могучего, всесильного Рима, -
сказал философ, - то вы проявили мужество, равного которому до сих пор не
было места в истории. Если вы будете думать только о том, чтобы устроить
людям счастливую, свободную жизнь, без рабства, и на это отдадите ваши
силы, то все угнетенные, изнемогающие от страданий рабы со всего мира
порвут свои цепи и направятся к вам, и не будет такой силы, которая смогла
бы вам противостоять. И если бы даже на вас обрушились несчастья и вас
постигла неудача, то многие столетия все угнетенные станут повторять ваши
имена и говорить: "Вот были же смелые люди! Почему бы и нам не сбросить
цепи и не умереть за свободу?.."
- Старик, ты хорошо сказал! - воскликнул вождь с серьгой в ухе. -
Сегодня ты будешь гостем Спартака.
- А узнаешь ли ты меня? - спросил мальчик. - Помнишь ли, как ты
вместе со мной и фракиянкой Амикой приплыл в трюме купеческого корабля в
гавань Фурии, и как нас всех продавали потом на невольничьем рынке?
- И ты еще укусил за палец толстяка? - ответил философ. - Я рад
видеть тебя, мальчик, в этом лагере, рядом с героями. А где же танцовщица
Амика?
- Она храбро и беззаветно переносит все невзгоды походной жизни и
всегда рядом с нами, даже во время битвы! - сказали сидевшие вокруг
костра.
* * *
Через день беспечный Крикс с двадцатью тысячами галлов и германцев
отделился от главного войска Спартака. Они ушли на север, к богатому
городу, известному фруктовыми садами, и стали там своим отдельным лагерем.
С ними ушел актер Эльпидор.
А еще через несколько дней к Спартаку примчались на усталых
взмыленных конях шесть галлов. Они были перевязаны тряпками, кровь и грязь
покрывали их. С трудом слезли они с коней и попросили лекаря и воды.
Вот что они рассказали Спартаку, захлебываясь от слез и горя:
- Все двадцать тысяч наших товарищей, галлов и германцев, перебиты.
Это консул Луций Геллий подослал к нам лазутчика - Эльпидора, который,
перебежав обратно к римлянам, известил их, что мы, галлы, стали отдельным
лагерем. И вот, в то время, как мы беззаботно пировали и устроили веселые
пляски, римляне внезапно окружили нас громадным войском и стремительно
напали, когда мы даже не подозревали об их близости. Мы отчаянно
защищались, но оружие римлян было лучше нашего и...
- А где Крикс? - прервал речь галлов Спартак.
- Крикс дрался, как лев! Он перебил множество врагов, но был изрублен
римскими мечами!.. - и галльские воины в отчаянии стали кричать и рвать на
себе одежду.
УДАР СПАРТАКА
Спартак схватил ближайшего галла за плечи и стал трясти его,
повторяя:
- Воину не пристало квакать, подобно лягушке на болоте! Замолчи,
иначе я всех вас выгоню из лагеря бичами!..
Его голос был грозен, и все кричавшие замолкли.
- Сядьте! Сейчас наши лекари вам помогут. Вы отвечайте мне на
вопросы, и очень кратко, так как времени нет, даже чтобы испечь в золе
одно яйцо. Где был бой? Сколько было вражеских воинов? Что они делали,
когда вы бежали оттуда: остались там же или ушли с поля битвы?
Галльские воины, перебивая друг друга, отвечали на вопросы Спартака,
рассказывая, как произошло избиение их отряда.
- Римляне еще остались на поле сражения, - закончили свой рассказ
галлы. - Они еще сдирают доспехи с павших и грабят наш лагерь.
- Довольно! - воскликнул Спартак. - Трубите сбор, подымайте тревогу!
Мы сейчас выступаем. Нам придется идти всю ночь. Повозки оставить здесь.
Еды брать на два дня. Поняли ваш долг, смелые воины? Отмстим за погибших
товарищей!
- Поняли! - ответили воины Спартака и быстро направились к своим
частям и палаткам.
Во всех концах лагеря рожки трубили сбор. Гладиаторы с оружием бежали
на площадки между палатками и строились в ряды, готовясь к походу. Весь
лагерь ожил. Вскоре передние сотни воинов потянулись через ворота.
Спартак на вороном коне проехал мимо костра, возле которого сидела
фракиянка в красной одежде. Ее черные глаза тревожно провожали уходивших
гладиаторов.
- Прощай, Амика! - сказал Спартак. - Или победа, или смерть!
Гета, закутавшись в плащ, дремал, греясь при последних вспышках
потухавшего костра. Среди ночи фракиянка его разбудила:
- Вставай, Гета! Едем догонять наших бойцов. Может быть, они
погибают, тогда и мы погибнем вместе с ними. Но, может быть, мы сумеем
воинам, истекающим кровью, перевязать раны и дать глоток воды.
Они отвязали коней, прихватили сумки с едой и чистыми тряпками.
Лагерь был почти пуст. Только кое-где около костров сидели раненые и
больные.
Часовой узнал Амику и пропустил, махнув рукой:
- Вернись с хорошими вестями!
Дорога вилась между холмами. В сумерках ночи раза два пришлось
проезжать через брошенные жителями селения - бедные хижины с тростниковыми
крышами. Вой голодных собак провожал всадников. На рассвете встретилась
группа жителей. С корзинами на плечах они торопливо погоняли быков и
ослов, навьюченных жалким скарбом.
- Там! Там много воинов! - кричали они, указывая на север. - Там еще
идет страшный бой! Не надо ехать туда - вас убьют!..
- Но там сражаются смелые бедняки, чтобы улучшить жизнь и вашу, и
всех угнетенных, - отвечала Амика. - Пойдемте вместе, поможем им!..
Юноши-поселяне остановились, как будто готовые повернуть обратно, а
старик завопил:
- Ты говоришь безумные слова! Не слушайте ее! Нам суждено богами всю
жизнь терпеть и страдать. Можем ли мы сломить могучую власть римских
богачей?!.
- И вы навсегда останетесь рабами своих господ?..
- Сами боги хотят этого! Идемте!.. - и старик, увлекая за собой
юношей, пошел дальше.
Утром одно селение пришлось объезжать - дорога через него была
завалена бревнами и камнями. За ними прятались испуганные жители,
вооруженные кольями, косами и топорами. Они никого не подпускали близко и
встретили путников градом камней...
К вечеру вдали, на дороге, показались первые группы римских
легионеров. Один ехал на коне, и набухшие кровью повязки говорили о его
тяжелых ранах. По сторонам шли воины и поддерживали раненых товарищей.
Боясь, что легионеры отнимут коней, Амика и Гета, быстро свернув с
дороги, поскакали прямо полями, по несжатой, осыпавшейся пшенице. Группы
римских воинов попадались все чаще; воины падали от ран и усталости.
- Римляне бегут! Кажется, победа на нашей стороне! - сказал Гета.
НОВЫЙ ПОХОД
Вдруг впереди, на равнине, где посевы были вытоптаны тысячами
прошедших воинов, засверкали бесчисленные огни. Кони шарахнулись в сторону
- поперек тропинки лежали тела убитых римлян.
Амика и Гета с трудом отыскали Спартака. Он стоял, прямой и
неподвижный, перед большим костром. Целые деревья были навалены одно на
другое. Пламя охватывало тела, положенные поверх костра. Спартак шептал:
- Вот все, что осталось от веселого, храброго Крикса и его смелых
товарищей!..
Около костра собралось несколько десятков оставшихся в живых галлов и
германцев. Держа над головой мечи, они затянули хором боевую песнь,
мрачную, как стон осеннего ветра, и двинулись цепью вокруг костра. Ударяя
мечами по щитам, они долго пели, вспоминая храбрость Крикса и других
павших товарищей, затем сошлись, тесным кольцом, скрестив мечи.
- Ганник, сюда! Ганник будет нашим вождем! - кричали они.
Молодой, покрытый ранами воин вошел в середину кольца, встал на
скрещенные лезвия, и воины его подняли на мечах, как на щите, избрав своим
вождем на место павшего Крикса.
Рожки тревожно прозвучали, снова сзывая всех воинов в поход. Многие
подходили, уже в римском вооружении, снятом с убитых врагов. Все строились
в отряды и ждали приказаний.
Спартак долго еще стоял перед костром с телами Крикса, галлов и
германцев, и ветер окутывал его дымом и осыпал искрами.
Наконец он очнулся и вскочил на подведенного ему коня. Он въехал на
холм. Вокруг стояли терявшиеся в сумерках ряды усталых, запыленных и
легкораненых гладиаторов и добровольцев, примкнувших к восставшим.
- Храбрые друзья! - обратился Спартак к войску. - Сегодня вы
совершили великий подвиг. Вы не только отомстили за убитых наших
товарищей, но и уничтожили войско богачей, работорговцев, которые уже
собирались снова заковать нас в цепи. Однако если мы сейчас начнем
праздновать победу и беспечно пойдем отдыхать в роскошные виллы, мы так же
погибнем без всякой пользы для нашего дела, как погибли здесь неосторожные
галлы и германцы. Слушайте внимательно, доблестные воины! На нас
надвигается новое войско, под начальством другого консула. Они ищут нас, и
они уже близко!..
- Слушайте! Слушайте!.. - загудели ряды гладиаторов.
- Поэтому, - продолжал Спартак, - у нас только один выход: мы сами
должны внезапно напасть на это римское войско и его уничтожить! Я знаю, вы
очень устали, но вспомните о своей далекой родине, о хижинах, где ждут
ваши семьи и дети. Мы сможем снова почувствовать сладкий дым наших очагов,
если будем свободны. А свободу мы добудем только своим мечом. Поэтому мы
сейчас же выступаем дальше, в новый поход, для встречи с врагом. На острие
вашего меча - свобода или новые цепи!..
Громкий крик вырвался из тысячи мужественных грудей:
- Свобода! Свобода! Вперед, бойцы! Веди нас, Спартак, к победе!..
Рожки протрубили выступление, и бесконечной вереницей ряды
гладиаторов двинулись вперед.
Армия рабов сделала неслыханный по быстроте огромный переход и напала
на второе войско, высланное Римом под начальством второго консула.
Гладиаторы отчаянно бились и бросались на копья легионеров, словно
презирая смерть. Под их натиском не смогли устоять пять римских легионов,
несмотря на отличное вооружение и подготовку. Они были смяты, опрокинуты
и, покинув свои обозы, обратились в бегство. Наемники римских торговцев,
денежных менял и крупных землевладельцев не могли устоять против тех, кто
бился за свою жизнь и волю, за счастье угнетенных бедняков.
НАЧАЛО РАЗНОГЛАСИЙ
После двух решительных побед все дороги Италии были открыты перед
армией гладиаторов, и не было больше силы, которая бы могла задержать ее.
Почему же так сумрачен Спартак? Почему он так суров с приходящими
отовсюду толпами людей, рабов и бедняков, желающих присоединиться к войску
гладиаторов.
- Для чего вы пришли сюда? - говорил он старикам рабам. - Нам нужны
воины, лекари, кузнецы и медники, полезные для нашего дела, а не
бесполезные едоки. Почему вы шли в армию борцов за свободу, а не
позаботились захватить с собой меч, копье или даже большой нож? Вы пришли
помочь нам, или же вы хотите, чтобы мы вас кормили и содержали? Мы с
трудом можем прокормить наших раненых воинов, искалеченных в боях. Их мы
возим с собой в повозках, и они затрудняют нам быстроту переходов.
- Но мы хотим освободиться от цепей! - отвечали старики.
- Ждите, пока мы разобьем угнетателей, тогда и вы станете свободны.
Теперь же вы будете связывать нам руки, и мы, поднявшие меч для борьбы,
бесцельно погибнем.
- Лучше мы умрем здесь, на свободе, - восклицали старики, - но мы не
вернемся к цепям!
И они оставались около лагеря Спартака, не желая вернуться в прежнее
рабство.
На совещаниях вождей армии рабов стали возникать споры и несогласия.
Пока всех соединяла общая опасность, все беспрекословно подчинялись
Спартаку. Его стремительные нападения, его умение разгадать и расстроить
планы противника приносили победу за победой. Но когда опасность как будто
миновала, когда армия гладиаторов овладела половиной Италии, многие из
вождей начали осуждать действия Спартака и грозили образовать особые,
самостоятельные армии.
Тогда Спартак твердо заявил:
- Теперь мы должны уйти из Италии. Пойдем на север, переберемся через
Альпийские горы и вернемся к себе на родину!
- Рано еще уходить! - отвечали некоторые вожди. - Теперь Италия в
наших руках. Мы можем здесь провести еще год, захватить самые крупные
города и, собрав большие богатства, с ними вернуться к себе на родину!
В этих спорах горячо выступал старый философ Аристомен:
- Безумцы! Как вы можете отказываться от мудрого плана Спартака?
Вспомните, чем вы были год назад? Разве могли вы тогда мечтать о
возвращении на родину? Вам всем грозил один конец - позорная смерть от
руки своего же брата, гладиатора, на арене цирка. Теперь, когда все пути
открыты, зачем вы медлите? Тучи опять собираются над нашими головами.
Главные римские военные силы пока далеко, за пределами страны, в Испании и
Фракии, но они могут вернуться в Италию, и тогда вам не увидеть родных
селений!
- Если римские войска вернутся, мы их так же расколотим, как колотили
до сих пор! - самоуверенно смеялись вожди.
- О, неразумные щенки! - сердился Аристомен. - Вы должны поступить
так, чтобы все страдающие, все угнетенные аристократами пришли к нам и
поддержали нашу борьбу. Зачем же некоторые пытаются опозорить свои руки
грабежом мирных селений бедняков-крестьян и тружеников-ремесленников?
Зачем вы отталкиваете тех, кто мог бы стать нашими друзьями? Зачем вы,
бывшие рабы, сами готовы обратить свободных граждан в рабов? Зачем вы
завели себе столько повозок, нагруженных награбленной добычей?
Однажды среди спора Спартак встал и поднял руку. Все затихли.
- Послушайте меня, беспечные безумцы! Я вас еще раз зову уйти из
Италии, уйти, пока не поздно! Впереди Альпийские горы. Если мы перейдем
через них, то окажемся в стране, куда не доберутся хищные лапы римских
богачей. Там мы найдем свободу. Вы слышите это чудесное, могучее слово:
СВОБОДА! Мы построим там свое небывалое государство свободных,
равноправных, счастливых людей. Это будет государство солнца и радости. Мы
покажем пример, и к нам примкнут другие народы, наши ряды будут расти с
каждым днем. Сейчас восставших сто двадцать тысяч. Их станет во много раз
больше!..
- Но это сказка! - воскликнул один из стоявших поблизости вождей. -
Этого нигде до сих пор не было!
- Но это будет! - воскликнул Спартак.
- Однако впереди нас еще город Мутина*, - заметил другой вождь
гладиаторов, - где наше войско готовится встретить римский проконсул со
своими легионами. Он уже поджидает нас...
_______________
*яМяуятяияняая (нынея Мяоядяеяняа) - город в Северной Италии,
откуда идут пути через Альпийские перевалы.
- ...чтобы мы разбили его! - прервал Спартак.
- Где этот проконсул? - раздались крики. - Он сейчас, верно, дрожит,
ожидая, что мы нападем на него и сметем с лица земли!
- Идем вперед, к Мутине, и дальше, прочь отсюда! - продолжал Спартак.
- Если вы не хотите, я уйду один! Я не имею никакого имущества. Мой плащ,
мой меч и шкура для спанья - вот все, что я возьму с собой.
- Я пойду с тобой! - сказал философ Аристомен.
- И я пойду! - воскликнул Гета.
- Нет, ты нас не покинешь! - закричали вожди и стоявшие кругом воины.
- Ты первый поднял восстание, ты создал великую, непобедимую армию бывших
рабов и гладиаторов! Мы отняли у римских воинов их мечи и оружие, и теперь
мы не боимся никого!..
Спартак молчал и ждал, пока затихли крики.
- Смерть нам грозит всегда. Я готов драться и умереть вместе с вами.
Но ходить с вами грабить города, как простой разбойник, я не стану. Чем
выше будет наша цель, тем дальше будет наш славный путь!
Некоторые из вождей говорили:
- Почему нам не пойти прямо на Рим - гнездо богачей, тиранов,
денежных менял, пьющих кровь всего мира? Если мы сломим его силу и
освободим бесчисленных рабов, угнетенные народы сбросят римское иго и
начнут новую свободную жизнь!
- Останься с нами! - кричали другие вожди. - С тобой мы пойдем всюду,
куда ты нас поведешь!
Совещание вождей продолжалось долго и бурно.
Вопреки уговорам Спартака, большинство заявило, что на Рим идти еще
рано, что нужно подождать и передохнуть, что уходить теперь из Италии они
не хотят. Спартаку было предложено отвести войско в южные, плодородные
провинции для временной стоянки.
Армия рабов и гладиаторов двинулась на юг и прошла мимо трепетавшего
от ужаса "вечного города", не тронув его.
"СЕНО НА РОГАХ"
Когда в Риме были получены первые известия о разгроме гладиаторами
армий обоих консулов, в столице поднялась паника. Убегавшие из поместий
перепуганные патриции распространяли невероятные басни об ужасах, творимых
восставшими рабами. Они осаждали знатных сенаторов, умоляя спасти их жизнь
и имущество:
- Наши виллы горят, рабы побросали работу и бегут к Спартаку. Этот
беспорядок необходимо прекратить! Надо жестоко наказать всех рабов,
которые дерзко подымают головы и уже перестают нас слушаться!
Властители Рима волновались, приходя в ужас от мысли о том, что
будет, если Спартак подойдет к воротам "Вечного города".
- Тогда рабы всех нас перережут! - шептали римляне друг другу. - Ведь
рабов в Риме во много раз больше, чем свободных граждан!..
Толпа богатых патрициев, бежавших из своих имений, явилась в сенат,
который без конца заседал и не мог найти выхода из тяжелого положения.
Сенаторы вышли навстречу просителям и старались их успокоить
обещаниями "принять нужные меры".
Один сенатор объяснял:
- Мы никак не можем выбрать подходящего полководца. Мы назначили
нескольких, но все отказываются. А лучшие наши полководцы с нашими
отборными войсками находятся далеко, в других странах!
Нетерпеливые просители стали выкрикивать:
- К чему говорить о полководцах, которых нет, или о тех, кто в минуту
опасности боится выступить против презренных рабов? Надо послать на них
"быка с сеном на рогах", такого, которого свои воины боялись бы больше,
чем врага.
- Верно! Послать "быка с сеном на рогах"!
У римлян был обычай: злому, бодливому быку рога обматывали сеном,
чтобы встречные, издали видя сено, остерегались. Такова была кличка у
знаменитого землевладельца, богача Красса, человека злобного и
мстительного, которого надо было остерегаться и от которого можно было
ожидать больших неприятностей. Красс искал славы, и многие из кричавших
были им подкуплены.
- Сделать начальником войск Красса! Послать Красса! - стали
раздаваться крики просителей-патрициев. - Мы знаем Красса! У кого больше
всего жгут дома и склады хлеба? У кого больше всего земли и рабов, как не
у него? Он больше всех страдает теперь от рабов и потому особенно их
ненавидит.
Сенаторы согласились и решили послать воевать со Спартаком самого
крупного рабовладельца, богача, домовладельца, ростовщика и
купца-спекулянта Рима - Марка Лициния Красса. А в помощь ему дать лучших
военачальников, знатоков своего дела.
Красс, коренастый, лысый, с жирным затылком и угрюмым лицом, принял
предложение сената спокойно, но выставил свои условия:
- Я согласен взяться за борьбу с разбойниками, если мое участие
полезно республике. Но я требую, чтобы все воинские силы республики были
предоставлены мне, под мое начальство, чтобы я имел право без суда карать
и миловать всякого, чтобы мне были даны все средства, которые я потребую,
и чтобы я мог призвать для этой войны граждан всех возрастов, - тогда я
поймаю бешеного фракийца и его бунтовщиков...
Сенат заседал всю ночь и согласился на требования Красса, объявив его
"императором"*.
_______________
* Словоя иямяпяеяряаятяояря в то время было почетным званием,
означало то же, что в настоящее время "главнокомандующий",
"повелитель", "высший полководец"; Красс командовал войском в звании
"проконсула".
По этому поводу Красс устроил бесплатное угощение для всех римлян,
выставив на улицах города несколько тысяч столов с едой. Каждому дал еще
пшена для питания на три месяца. Он обещал особое вознаграждение всем
старым, опытным воинам. Римская богатая молодежь была призвана "спасать
республику" и образовала особые, привилегированные, прекрасно вооруженные
конные отряды.
Для начала Красс собрал десять легионов; в них вошли вновь призванные
легионеры и остатки войск, разбитых раньше Спартаком.
Окружив себя опытными военачальниками, Красс принял особые меры для
своей безопасности.
- Для того чтобы предохранить себя от покушения какого-нибудь раба, -
объяснял он своим близким друзьям, - я нанял двух римлян, очень похожих на
меня. Одетые так же, как я, в красные плащи императора, они будут
объезжать войска, проверять посты, ободрять уставших воинов и даже, если
нужно, участвовать в сражении. Я же буду в скрытом месте руководить
всем!..
ФРАКИЙСКИЙ ЛЕВ
Рабы, пробравшиеся из Рима к Спартаку, донесли ему, что против него
выступила стотысячная армия Красса. В ней шестьдесят тысяч обученных
римских легионеров и сорок тысяч "союзных"* войск.
_______________
* "Союзными" назывались легко вооруженные войска из призванных
под "римские орлы" (знамен у римлян не было) граждан неримского
происхождения родом из разных италийских провинций.
- У них прекрасное вооружение, - говорили прибывшие.
- Тем лучше, - заметил Спартак, - у нас оружия мало.
- У них большие обозы с продовольствием.
- Тоже нам понадобятся!
- У них несколько тысяч конницы.
- И коней у нас не хватает, - отвечал Спартак. - Мы, фракийцы, как и
скифы, привыкли воевать на коне. Нам трудно ходить пешком. И мы отберем у
них коней!
Войска Спартака в это время стояли в плодородной местности. У него
было ядро отлично обученного войска, безусловно ему послушного - тридцать
тысяч фракийцев, греков и сирийцев. Затем было еще около сорока тысяч
воинов других племен: галлов, кельтов, германцев, иберов и прочих племен и
народов. Все они имели своих вождей, часто отделялись от главного ядра
армии, уходили бродить по Италии, захватывали и грабили города, жгли
поместья и привозили в лагерь награбленные вещи.
Когда дошел слух о движении войска Красса, все вожди пришли к
Спартаку на совещание.
- Веди нас на Рим! - потребовали они.
Спартак молча слушал и по привычке чистил свой меч. Как и раньше,
сидел он на леопардовой шкуре перед костром, и конская попона свешивалась
над ним на кольях, защищая от ветра. Возле него сидел мальчик-фракиец и
держал в руках кожаную круглую коробку для рукописей.
Спартак встал, достал из коробки один свиток и обратился к сидевшим
вокруг костра вождям:
- Теперь вы требуете, чтобы я повел вас на Рим. А вот что пишет нам
мой друг философ Аристомен, которого вы все здесь видели. Теперь Аристомен
пробрался в Рим и под видом нищего бродит по площадям и слушает, что там
говорят. Он слышал обращение Красса к воинам, и вот что заявил наш главный
противник: "Меня зовут "быком с сеном на рогах". Но я бык не только
злобный, но и упрямый. Я буду долго преследовать Спартака и наконец сумею
припереть рогами к стене этого фракийского разбойника. Когда я соберу
достаточно войска и буду в два раза сильнее Спартака, я его раздавлю моими
легионами, как стадо диких быков топчет в камышах могучего льва"...
- Фракийский лев сумеет задрать римского быка! - воскликнул один из
вождей.
- Вот видите, друзья, - продолжал Спартак, - нам нужно быть готовыми
к большому и решительному бою. Мы должны стать подвижными, как львы, и
уметь быстро уходить от врага, если нам невыгодно с ним драться. Если же
представится возможность нашей победы, мы должны стремительно на него
напасть. Но похожи ли на львов наши воины? Вы нагрузили свои шатры
мебелью, дорогими вазами, коврами и даже тяжелыми статуями. Кто вы:
торговцы старыми вещами или воины? Поэтому объявляю: я выступлю в поход
завтра же на рассвете. Я беру с собой повозки и вьючных животных, но на
них будут только запасы еды и тяжелораненые. Весь драгоценный хлам,
который вы набрали, будет сожжен сегодня же! А кто хочет сохранить
награбленное, пусть остается и ждет римлян. Вы знаете, что Красс любит
скупать за бесценок чужое имущество. Может быть, он и у вас купит этот
старый хлам, когда встретится с вами, чтобы посадить всех вас на колья! А
я уйду без вас!
- Сжечь все награбленное имущество! - раздались дружные крики. -
Долой торгашей и старьевщиков! Мы все идем с тобой, Спартак!..
Во всех концах лагеря запылали огромные костры - горело добро,
привезенное беспечными воинами из разграбленных поместий.
На рассвете войско Спартака покинуло лагерь.
Быстрыми переходами, каждый раз меняя направление, сбивая с толку
конных разведчиков Красса, спартаковцы шли вперед, а за ними двигалась
стотысячная армия римлян.
СМЕРТЬ ПО ЖРЕБИЮ
Красс издал приказ, чтобы его отряды следили за войском Спартака, но
сами пока избегали боя с гладиаторами, ожидая его указаний. Передовым
отрядом у Красса командовал молодой Муммий. Он наткнулся со своими людьми
на отдыхавшую у подножия горы часть войска гладиаторов. У них дымились
костры; в глиняных и бронзовых котлах варилась пища.
- Победителей не судят! - сказал Муммий своим воинам. - Если мы
захватим этих грязных оборванцев и приведем их к императору Крассу, он не
осудит нас за победу!
Затрубили рожки, призывая к бою. Легионеры с воинским кличем "барра"
беглым шагом двинулись на гладиаторов. Те близко подпустили римлян. Тогда
загудели барабаны, увешанные погремушками, и с могучим криком "улала!"
отряд рабов стремительно бросился навстречу. Это были воинственные
спартаковцы - фракийцы и сирийцы. Яростно врезались они в ряды римлян, а
из-за холма вылетела фракийская конница, скрывавшаяся в засаде, и отрезала
легионерам путь к отступлению.
Римские воины смешались, повернули обратно и побежали врассыпную.
Только небольшая часть отряда добралась до лагеря Красса.
Тогда Красс решил показать, что у него действительно "сено на рогах",
и объявил немедленно "десятисмертие" - древний воинский обычай, много лет
не применявшийся в Италии.
Войско было построено квадратом вокруг площадки, где стоял каменный
жертвенник. На нем пылал огонь, и жрецы в длинных одеждах пели и
приплясывали, выкрикивая молитвы и заклинания.
Пятьсот воинов из передового отряда Муммия, которые первые повернули
и бежали от врага, были разделены на десятки. Каждые десять легионеров по
очереди подходили к жертвеннику. Жрецы держали вазу с водой. В ней лежало
десять камешков: девять белых и один черный. Каждый легионер вынимал
камешек, отдавал жрецам и отходил прочь. Кто вынимал белый камешек, тот
шел направо, а у кого оказывался черный, тот поворачивал влево. Там стояли
люди, закутанные с головой в плащи, и большими камнями убивали
подходившего легионера.
Таким образом на глазах всего войска был убито пятьдесят воинов,
бежавших с поля битвы, и тела их запрещено было хоронить.
Красс сказал войску речь. Он объявил, что всякий должен бояться
своего главного полководца больше, чем Спартака, и если легионеры еще раз
в бою побегут обратно, то опять получат "десятисмертие".
"КНЯЗЬЯ МОРЯ"
Красс самыми суровыми мерами устанавливал порядок и дисциплину в
своем войске, вербовал новые легионы и шел следом за Спартаком,
по-прежнему избегая битвы.
- Я зажму Спартака в таком горном ущелье, - говорил он, - где сразу
одним ударом раздавлю этих разбойников!
Спартак все уходил на юг. Он вошел в гористую Луканию и снова
добрался до моря и до гавани Фурии, где армия рабов уже стояла два года
назад. Здесь он повел переговоры с морскими купцами, корабельщиками.
На обрывистом морском берегу стояли Спартак и несколько его
товарищей. Впереди раскинулась оживленная гавань, куда входили суда с
косыми белыми и красными парусами, скользили многочисленные рыбачьи лодки.
Множество раскрашенных купеческих галер покачивалось близ берега, и
полуголые гребцы, почерневшие от ветра и солнца, дремали на скамьях,
прикованные за ногу цепями.
Море было неспокойно. Осенний ветер кудрявил белыми барашками зеленые
волны. Одинокая финикийская пальма покачивала своей зонтичной
взлохмаченной верхушкой. Вершины Луканских гор, уже покрытые снегом,
говорили о том, что зима близко.
Несколько моряков в пестрых длинных одеждах, войлочных красных
колпаках, с ножами в деревянных ножнах за поясом, подошли к Спартаку и
заговорили грубыми голосами, коверкая латинскую речь:
- Мы явились по твоему зову. Прими эти дары моря!
Они поставили перед Спартаком ивовую корзину, наполненную морскими
улитками, устрицами и большими темными крабами.
Спартак спросил:
- Сколько людей могли бы вы перевезти на ваших судах?
- Смотря по тому, кого везем; рабов-то мы набиваем, как рыбу, в
трюмы, где они не могут ни встать, ни двинуться, пока не приедут на место;
а свободных граждан в трюм не загонишь!
- Сколько у вас судов?
- Сколько судов? Мы - "князья моря"*. Плаваем туда, где нам выгоднее.
Если будет хорошая плата, сюда слетятся, как чайки, тысячи судов!
_______________
* "Кяняяязяьяяямяия мяояряя" называли себя купцы - морские
разбойники, грабившие прибрежные селения и города и продававшие в
рабство захваченных жителей.
- Платой не обидим, только сумейте сдержать слово и доставить в срок.
- Куда плыть?
- На остров Сицилия.
- Сейчас море бурное. Лучше вам пройти дальше, до Мессинского
пролива, отделяющего Италию от Сицилии. Там переезд будет короче и легче.
А отсюда в бурную погоду везти и труднее и дальше. Но только деньги надо
уплатить вперед, теперь.
Спартак дал купцам много золота и договорился, что сейчас они заберут
две тысячи тяжелораненых и перевезут их в Сицилию. Затем эти корабельщики
будут ждать в Мессинском проливе с большим числом судов и переправят на
остров все остальное войско гладиаторов. За несколько лет перед этим в
Сицилии произошло восстание рабов. Рим жестокими мерами усмирил их, и
поэтому армия гладиаторов могла рассчитывать на поддержку бунтовавших
сицилийцев.
В этот же день сорок судов с тяжелоранеными воинами Спартака отплыли
из гавани и направились вдоль берега на запад.
ОПЯТЬ ЗАПАДНЯ
Когда последнее судно еще стояло у пристани, готовое к отплытию,
"князья моря" попросили Спартака посетить корабль, чтобы навестить
уезжавших тяжелораненых рабов.
Спартак взошел на корабль вместе с мальчиком Гетой.
- Спустись по этой лестнице вниз, в трюм. Там твои друзья! - сказал
Спартаку с низкими поклонами кормчий корабля.
Спартак остановился. Ему показались подозрительными те усмешки,
которые скользнули по лицам моряков, когда кормчий произносил это
приглашение. Он заметил также, что Гета, стоявший рядом с ним, с ужасом
всматривался в окошечко будки кормчего. В оконце за занавеской мелькнуло
злобное старушечье лицо. "Здесь западня!" - подумал Спартак и быстро
оглянулся. К нему подкрадывалось несколько моряков, мечи блеснули в их
руках.
В это же время по команде кормчего корабль оттолкнулся от пристани,
гребцы ударили по воде длинными веслами, и кверху со скрипом поднялся
косой красный парус. Спартак подхватил Гету и вместе с ним бросился через
борт в воду.
Яростные крики понеслись с корабля и повторились громким эхом на
берегу, где стояла большая толпа провожавших.
- Спартак с нами! - кричали на берегу. - Он не покинул нас! Купцы
уверяли, что он на корабле хочет уехать на свою родину!
- Смерть Спартаку! - кричали на корабле, и больше всех визжал и
бесновался толстяк со старушечьим лицом.
- Глядите! На корабле казначей Красса! Это он подкупил убийц, чтобы
зарезать Спартака!
Несколько стрел, пущенных с корабля, плеснуло по волнам, но Спартак и
Гета доплыли до берега и при радостных криках толпы поднялись на пристань.
Наполненный ветром парус все дальше уносил корабль купцов, которые,
подкупленные Крассом, неудачно пытались похитить и увезти вождя
бесстрашной армии свободных рабов.
Войско гладиаторов двинулось береговой дорогой. По склонам гор
тянулись фиговые, миндальные и виноградные сады. Повсюду попадались
деревья со спелыми гранатами. Все это располагало к мирной, счастливой
жизни. Но утомленные воины не думали об отдыхе.
Спартак ехал на вороном жеребце. Рядом с ним шагал высокий, худой
философ Аристомен.
- Нужно торопиться переправиться в Сицилию, - громко говорил
Аристомен. - Разве римляне допустят, чтобы взбунтовавшиеся рабы
ускользнули без наказания из их жестоких рук? Красс приложит все усилия,
чтобы помешать переправе через пролив.
Войско рабов шло до пролива три дня и на четвертый прибыло в
условленное место, в городок Регий. Там их уже должны были ждать
купеческие суда. Берега Сицилии ясно вырисовывались за синим проливом; при
попутном ветре до них можно было добраться за несколько часов. Но ни
одного паруса не показалось на море, и ни одного судна в гавани не
оказалось. Коварные корабельщики обманули.
- Жестокий Красс не пожалел золота, чтобы подкупить "князей моря", -
сказал Аристомен. - Эти грабители, конечно, сюда не явятся!
- Нам нужно идти обратно и мечом проложить себе дорогу, - говорили
рабы.
Но путь обратно оказался отрезанным: с необыкновенной быстротой и
напряжением сил вся армия Красса в несколько дней выкопала глубокий ров с
высоким валом, перерезав от берега до берега весь полуостров Бруттий.
Красс ликовал и за эту работу выдал большие награды своим воинам.
- Теперь фракийский лев в мешке, и в крепком мешке! - говорил Красс.
- Я его прижал рогами к морскому берегу и заставлю его там подохнуть!
Действительно, съестные припасы у гладиаторов были на исходе, и
каждому воину стали выдавать только четвертую часть обычной порции. Скорая
гибель, казалось, была неизбежна.
ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ
Бурный ветер со снегом и дождем проносился над полуостровом Бруттий.
Все жители городка Регия и окрестных селений попрятались в свои дома и
хижины. А в лагере Спартака было шумное веселье. Уже вторую ночь Спартак
громко ободрял своих воинов, обходя ряды кожаных палаток.
- Ешьте, пейте и веселитесь! Не жалейте ничего! Отпразднуем последние
дни перед славной смертью. Мы не сдадимся надменным римлянам, а сами в
последнюю минуту заколем себя, чтобы умереть свободными!..
У Красса были лазутчики среди армии рабов. Они перебежали к нему и
рассказали о странных речах и пиршестве в лагере Спартака.
- Тем лучше, спасения им нет! - ликовал Красс.
Возле пылающих костров свистели флейты, завывали дудки, а фракийцы,
обхватив друг друга за пояса, длинной извивающейся цепью плясали,
подвигаясь то вправо, то влево. Все вожди вместе со Спартаком, по древнему
обычаю, участвовали в боевой пляске рядом с простыми воинами и пели
старинные военные песни.
Потом гладиаторы хором запели песню, сложенную уже в походе:
"Ты не "Кирка", и я не "Лопата",
Ты - человек, и я - человек!
Сброшены цепи, и все дороги
Пред нами открыты. Братья, вперед!
Разве не видишь, что звезды ярче
Стали теперь, ароматнее воздух!
Ветер ласкает, как мать, наши плечи,
Слаще вода в родниках у дороги.
Ты ведь свободен! И утром солнце
Теплым лучом тебя пробуждает.
А не надсмотрщика грубый окрик
Или пинок сапогом под ребра.
Ты ведь свободен! И не будешь больше
Кровь проливать на арене цирка
И умирать на потеху праздной
И толстопузой жестокой знати.
Если теперь умереть придется.
Знаешь за что - за свою свободу!
Будем же песней сзывать восставших,
Будем же верить в свою победу!
Много нас, много! Течем мы рекою,
Всюду ручьи по пути вбирая,
Чтобы разлиться безбрежным морем,
В бурных волнах утопивши рабство!.."
Нумидийцы плясали, размахивая мечами, делая громадные прыжки, греки
выходили парами и кружились, искусно рассекая мечами воздух вокруг головы
и ударяя меч о меч.
Костры догорали, ветер с воем раздувал огонь, подхватывал искры и
крутил дым по земле. Снег валил все гуще, большими хлопьями засыпая шумный
лагерь рабов.
* * *
В темноте осторожно двигалась передовая часть войска гладиаторов к
заранее намеченному месту римского заградительного рва и вала. Каждый нес
бревно, охапку хвороста или землю на щите. Быстро забросали ров и сложили
мост, пригодный для лошадей и повозок.
Часть гладиаторов еще шумела у костров, свистели флейты и гудели
пустые сосуды, обтянутые кожей, а половина армии уже перешла через ров.
Фракийские всадники пронеслись на ближайшие холмы по большой дороге и
зажгли там костры, указывая всем гладиаторам место, куда собираться среди
темной ночи.
В лагере римлян начался невероятный переполох, завыли трубы, поднимая
спавших легионеров. Отряды строились в темноте, сталкиваясь друг с другом.
Пылающие факелы, раздуваемые ветром, двигались со всех сторон.
Несмотря на кровавые схватки отдельных отрядов легионеров и рабов,
римляне уже не в силах были задержать ядро армии гладиаторов, и к утру
Спартак со своим войском был далеко, в пустынных ущельях Луканских гор.
ВЕДИ НАС НА РИМ!
Горной каменистой дорогой тянулись вереницы гладиаторов. Угрюмо
поднимались по сторонам скалы, заросшие невысокими соснами. Оборванные,
обросшие бородами, с мечами, кольями и топорами в руках, воины шли тяжелым
шагом; сквозь грязные повязки проступала кровь. Они шли, не зная, куда
теперь ведет их путь и придется ли дожить до ночи, но одна мысль связывала
всех: не покориться врагу!
Иногда веселая песня вспыхивала в рядах воинов, тогда распрямлялась
грудь, легче ступали ноги и слышались ободряющие шутки.
Спартак на вороном жеребце, окруженный несколькими всадниками, то
показывался впереди, среди конных разведчиков, то ободрял отстававших в
последних рядах.
- Не отставайте! - настаивал он. - Римские собаки уже нам кусают
пятки!..
Луканские пастухи, завернутые в козьи шкуры, спускались с гор и
приносили воинам ягнят, мед диких пчел и свежий сыр. Спартак расспрашивал
пастухов об удобных дорогах и перевалах через горы и быстро вел свое
войско вперед, все время меняя направление, сбивал с пути шедшую по его
следам римскую армию.
Около горного озера часть войск, состоявшая главным образом из галлов
и германцев, соблазнилась красивым местом и зеленым лугом, где паслись
большие стада коров и овец. Вопреки запрещению Спартака, эта часть войска
решила сделать здесь остановку. Все другие отряды гладиаторов ушли вперед
через крутые горные перевалы.
Вскоре Спартака настигло страшное известие, что легионеры Красса
напали на беспечно отдыхавших галлов и в беспощадной битве истребили их
всех.
Тогда Спартак снова переменил направление пути своей армии и повернул
на юг, уходя от преследовавших его легионов Красса, продолжавших
настойчиво идти по пятам Спартака.
Армия Красса разделилась на два крыла. Как клещами, стремился Красс
охватить неуловимых спартаковцев.
Умышленно делая вид, что его армия спешно отступает, Спартак бросал
на дороге вьючных животных и повозки. Когда римляне в погоне за отставшими
растянулись по дорогам, уверенные, что гладиаторы теряют последние силы,
Спартак быстро повернул свое войско и внезапно напал на одно крыло,
половину легионов Красса. Это нападение привело римлян в такой ужас, что
они обратились в повальное бегство, едва успев увезти из боя своего
раненого начальника.
Ободренные этой неожиданной победой и уверенные в том, что никто
больше не сможет устоять против них, рабы и гладиаторы собрались вокруг
Спартака и, потрясая оружием, потребовали, чтобы он повел их на Рим.
- В войне нельзя делать ошибок, - ответил Спартак. - Теперь прежде
всего мы должны разделаться с Крассом!
- Мы ничего не боимся! - кричали воины. - Кто сможет победить нас? Но
мы устали воевать и хотим последним ударом покончить с ненавистным Римом.
Мы хотим отдохнуть в его дворцах. Веди нас на Рим!..
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
В это время Рим уже не надеялся, что Красс один сможет уничтожить
армию Спартака, и в помощь ему вторым главнокомандующим был назначен
Помпей, вернувшийся к тому времени из Испании, а в Брундизи находился со
своими войсками Лукулл, недавний победитель Митридата в Малой Азии.
Таким образом Спартак оказался запертым.
И вот произошла последняя встреча войска рабов и гладиаторов с
римскими легионами Красса.
Наступил вечер. Римляне приблизились к стоянке гладиаторов и на их
глазах стали строить свой лагерь по военным правилам, окапываясь валом и
глубоким рвом.
Спартаковцы, увидя римлян, начали беспорядочно выбегать им навстречу,
прыгали в ров и нападали на тех, кто в нем работал. С обеих сторон
легионеры и рабы бросались на помощь своим, и схватка разгоралась все
сильнее.
Спартак был в отчаянии: "Где же подчинение? Где стройные ряды воинов
и порядок войска? Наверное, Красс приготовил нам здесь ловушку!"
В своем провидении Спартак был прав. Когда большая часть рабов
беспорядочно выбежала на помощь своим воинам, из-за холмов выступили
скрытые прежде свежие отряды римских легионеров. Они ожидали в засаде и в
решительный момент сомкнутыми рядами, плечо к плечу, двинулись на
беспорядочно бившихся гладиаторов.
Быстро подвезенные римлянами баллисты и катапульты* поражали
гладиаторов камнями и громадными стрелами.
_______________
*яБяаяляляиясятяыя ия кяаятяаяпяуяляьятяыя - метательные машины,
бросавшие стрелы, камни на большое расстояние.
Спартак, наблюдавший за боем, вдруг спросил Гету:
- Где мой конь? Приведи его сюда!
Гета побежал и быстро вернулся с любимым вороным конем Спартака.
Бывшие поблизости гладиаторы заговорили:
- Смотрите! Неужели Спартак решил нас покинуть?
- Не может быть! Он обещал не оставлять нас и вместе броситься
сегодня в бой с римлянами, даже если это будет наш последний бой.
- Друзья! - воскликнул Спартак. - Разве я когда-нибудь обманывал вас?
Разве я когда-нибудь покидал вас в опасности? Я сегодня выполню свое
обещание!
Спартак ласково потрепал по крутой шее своего вороного коня, вынул
блестящий меч и вонзил его коню в сердце.
- Что ты сделал! Зачем? - воскликнул со слезами Гета, видя, как
бьется в смертельной агонии, упав на землю, красавец конь.
- Сейчас начался наш последний бой! - ответил Спартак. - На этом коне
враги много раз видели меня, а я хочу добраться до Красса, чтобы покончить
со злобным тираном. Пешему мне легче будет это сделать.
Сражение становилось все более ожесточенным.
Спартак с необычайной ловкостью и силой пробивался сквозь ряды
врагов, разыскивая Красса. Он перебил несколько римских начальников, но и
сам был тяжело ранен в бедро. Упав на колено и прикрываясь круглым щитом,
Спартак еще долго бился против наступавших на него со всех сторон
легионеров.
В этой кровавой схватке погиб бесстрашный вождь гладиаторов.
Битва продолжалась до темноты. Число жертв с обеих сторон было
огромно. Только несколько тысяч спасшихся гладиаторов отступили в горы и
долго еще там скитались, преследуемые римскими отрядами.
Ночью, при багровом свете дымящихся факелов, на поле битвы явился
Красс. Впереди шагали флейтисты и два воина-ликтора с фасциями* на плечах.
Красса окружала многочисленная свита и охрана. С трудом прошли они по
равнине, где лежали нагроможденные тела сражавшихся. Отовсюду слышались
стоны тяжелораненых и умирающих...
_______________
*яФяаясяцяияия - пучки прутьев (розог) с вложенными в них
топорами неслия ляиякятяояряы, почетная свита проконсула Красса.
- Завтра мы устроим торжественные похороны, - сказал Красс, - и
сожжем на кострах тела павших римлян...
* * *
Когда Красс со свитой удалился и серебристое мерцание луны осветило
поле недавней битвы, из-за скалы показались три фигуры. Они осторожно
пробирались между павшими воинами и всматривались в их лица.
- Все наши друзья погибли! - говорил Аристомен. - Вот смелые
нумидийцы, вот доблестные греки, вот галлы и сирийцы!.. Я вижу также
бедных римских земледельцев и пастухов... И они примкнули к боровшимся за
свободу и вместе погибли смертью храбрых!..
- Сколько друзей мы уже увидели, заснувших вечным сном! - сказала
женщина, закутанная в плащ. - Но где же Спартак? Я хочу пролить душистого
масла на его тело и закрыть его бесстрашные глаза...
- Не горюй, Амика, - отвечал старик. - Не беда, если мы не найдем его
тело. Здесь все лежат как братья. Окропи душистым маслом одинаково всех.
Твоим последним приветом ты почтишь память героев.
- Гета! - сказала Амика. - У тебя зоркие глаза. Всматривайся в лица
павших, может быть, мы еще найдем Спартака.
Трое осиротевших друзей медленно прошли через все поле, где,
смешавшись в предсмертной схватке, лежали рабы и римские легионеры. Видно
было, что восставшие сражались бесстрашно, так как погибали только от раны
в грудь.
Тело Спартака ни тогда и ни после найдено не было.
Утром громадные костры запылали по всей долине, сжигая тела погибших
римлян.
Пустынными горными тропинками шли Аристомен, Амика и Гета.
- В Фуриях у меня есть друзья - греки, - говорил старый философ. -
Они помогут нам переправиться на корабле ко мне, на мою дорогую родину.
Вдали от жестокого Рима мы начнем другую жизнь, и там наш маленький друг
Гета вырастет спартаковцем, борцом за свободу, достойным своего великого
друга и учителя!
* * *
После этой победы, купленной римлянами ценой громадных жертв, войска
аристократов произвели ужасный разгром рабов по всей Италии. Они хотели
окончательно задушить последние искры борьбы и надежды на свободу.
Однако прошло еще около десяти лет, прежде чем Риму удалось разбить
последние отряды восставших рабов.
Спустя год после гибели Спартака консулу Помпею пришлось столкнуться
с пятитысячным отрядом рабов в Этрурии. Держались спартаковцы и на юге
Италии, где целая область близ Фурий еще в 63 году* находилась во власти
их отрядов.
_______________
* Восстание рабов началось в 73 (или 74) году до н. э. Спартак
погиб в 71 году до н. э.
Кроме того, некоторой части восставших рабов удалось достигнуть
Сицилии, где римлянам в течение долгого времени пришлось подавлять
отдельные вспышки восстаний.
Кровавым памятником победы Красса над Спартаком стали шесть тысяч
крестов, на которых были распяты живыми захваченные в плен гладиаторы. Эти
кресты победители поставили по всему пути от города Капуи, где началось
восстание, до стен Рима.
Знатные властители столицы ликовали и устраивали пышные празднества и
новые гладиаторские игры.
Но в народе передавались из поколения в поколение рассказы о
бесстрашном Спартаке, друге угнетенных и рабов, и эти предания,
распространившись далеко за пределами Италии, сохранили до наших дней
память о свободолюбивом фракийце, ставшем путеводным маяком для всех
угнетенных, борющихся за свободу.
1932
ИСТОЧНИК ПОЛУЧЕНИЯ ТЕКСТА И ИЛЛЮСТРАЦИЙ
84Р7
Я60
Собрание сочинений
выходит
под редакцией
председателя Комиссии
по литературному наследию В. Яна
Н. Т. Фяеядяояряеянякяо
Составление и подготовка текста
М. В. Яянячяеявяеяцякяоягяо
470210200 - 1968
Я -------------------- 1968 - 89
080(02) - 89
я c Издательство "Правда". 1989. (Составление.
Вступительная статья. Послесловие. От составителя.)
СОДЕРЖАНИЕ
В. Д. Оясякяояцякяияй. Уроки мастера 5
ФИНИКИЙСКИЙ КОРАБЛЬ. Историческая повесть 43
ОГНИ НА КУРГАНАХ. Историческая повесть 151
СПАРТАК. Историческая повесть 421
РАССКАЗЫ
Голубая сойка Заратустры 481
Письмо из скифского стана 489
Ватан 503
"Демон Горы" 516
Афганские привидения 519
Овидий в изгнании 528
Трюм и палуба 533
А. И. Няеямяияряоявясякяияй. Античный цикл В. Яна 546
От составителя 555
Василий Григорьевич ЯН
Собрание сочинений
в четырех томах
Том I
Редактор тома
Е. А. Ряоямяаяшякяияняа
Оформление художника
А. А. Шяпяаякяоявяа
Технический редактор
В. Н. Вяеясяеяляоявясякяаяя
ИБ 1968
________________________________________________________________
Сдано в набор 12.07.88. Подписано к печати 10.11.88.
Формат 84x108 1/32. Бумага типографская ь 1.
Гарнитура "Таймс". Печать офсетная.
Усл. печ. л. 29,93. Усл. кр.-отт. 30,88. Уч.-изд. л. 33,98.
Тираж 1 700 000 экз. (3-й завод: 450 001 - 700 000).
Заказ ь 530. Цена 2 р. 90 к.
________________________________________________________________
Набор и изготовление фотоформ в ордена Ленина и ордена
Октябрьской революции типографии имени В. И. Ленина
издательства ЦК КПСС "Правда". 125865, ГСП, Москва, А-137,
ул. "Правды", 24.
Отпечатано в типографии изд-ва "Уральский рабочий", 620151,
г. Свердловск, проспект Ленина, 49.
Индекс 70579
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 20.04.2001
О найденных в тексте ошибках сообщать: mailto:vgershov@chat.ru
Новые редакции текста можно получить на: http://lib.ru/~vgershov