Код произведения: 12766
Автор: Шукшин Василий
Наименование: Даешь сердце!
Василий Шукшин
ДАЕШЬ СЕРДЦЕ!
Дня за три до Нового года, глухой морозной ночью, в селе
Николаевке, качнув стылую тишину, гулко ахнули два выстрела. Раз за
разом... Из крупнокалиберного ружья. И кто-то крикнул:
- Даешь сердце!
Эхо выстрелов долго гуляло над селом. Залаяли собаки.
Утром выяснилось: стрелял ветфельдшер Александр Иванович Козулин.
Ветфельдшер Козулин жил в этом селе всего полгода. Но даже когда
он только появился, он не вызвал у николаевцев никакого к себе
интереса. На редкость незаметный человек. Лет пятидесяти, полный,
рыхлый... Ходил, однако, скоро. И смотрел вниз. Торопливо здоровался и
тотчас опускал глаза. Разговаривал мало, тихо, неразборчиво и все как
будто чего-то стыдился. Точно знал про людей какую-то тайну и боялся,
что выдаст себя, если будет смотреть им в глаза. Не из страха за себя,
а из стыда и деликатности. Он даже бабам не понравился, хоть они
уважают мужиков трезвых и тихих. Еще не нравилось, что он - одинок.
Почему одинок, никто не знал, но только это нехорошо - в пятьдесят лет
ни семьи, никого.
И вот этот-то человек выскочил за полночь из дома и дважды
саданул из ружья в небо. И закричал.
Недоумевали.
В полдень на ветучасток к Козулину прехал грузный, с красным,
обветренным лицом участковый милиционер.
- Зравствуй, товарищ Козулин!
Козулин удивленно посмотрел на милиционера.
- Зравствуйте.
- Надо будет... это... проехать в сельсовет. Протокол составить.
Козулин поискал что-то глазами на полу...
- Какой протокол? Для чего?
- Что?
- Протокол-то зачем? Я не понял.
- Стреляли вчера? Вернее, ночью.
- Стрелял.
- Вот надо протокол составить. Предсельсовета хочет это...
побеседовать с вами. Чего стрельбу-то открыли? Испугались, что ль,
кого?
- Да нет... Победа большая в науке, я отсалютовал.
Участковый с искренним интересом, весело смотрел на фельдшера.
- Какая победа?
- В науке.
- Ну?
- Я отсалютовал. А что тут такого? Я - от радости.
- Салют в Москве производят, - назидательно пояснил участковый. -
А здесь - это нарушение общественного порядка. Мы боремся с этим.
Козулин снял халат, надел пальто, шапку и видом своим показал,
что он готов.
У ворот ветучастка стоял мотоцикл с коляской.
Предсельсовета ждал их.
- Это... оказывается, ночью-то, салют был, - заговорил участковый
и опять весело посмотрел на Козулина. - Мне вот товарищ Козюлин
объяснил...
- Козулин, - поправил фельдшер.
- А?
- Правильно - Козулин.
- А какая раз... А-а! - понял участковый и засмеялся. И тяжело
сел в большое кожаное кресло. И вынул из планшета бланк протокола. -
Извиняюсь, я без умысла.
Председатель скрипнул хромовыми сапогами, поправил правой рукой
ремень гимнастерки (из другого рукава свисала аккуратная лакированная
ладонь протеза), пригласил фельдшера:
- Садись, товарищ Козулин.
Козулин тоже сел в глубокое кресло.
- Так что случилось-то? Почему стрельба была?
- Вчера в Кейптауне человеку пересадили сердце, - торжественно
произнес Козулин. И замолчал. Председатель и участковый ждали - что
дальше? - От мертвого человека - живому.
У участкового вытянулось лицо.
- Что, что?
- Живому человеку пересадили сердце мертвого. Трупа.
- Что, взяли выкопали труп и...
- Да зачем же выкапывать, если человек только умер! - раздраженно
воскликнул Козулин. - Они оба в больнице были.
- Ну, это бывает, бывает, - снисходительно согласился
председатель, - пересаживают отдельные органы. Почки... и другие.
- Другие - да, а сердце впервые. Это же - сердце!
- Я не вижу прямой связи между этим... патологическим случаем и
двумя выстрелами в ночное время, - строго заметил председатель.
- Я обрадовался... Я был ошеломлен, когда услышал, мне попалось
на глаза ружье, я выбежал во двор и выстрелил...
- В ночное время.
- А что тут такого?
- Что? Нарушение общественного порядка трудящихся.
- Во сколько это было? - строго спросил участковый.
- Не знаю точно. Часа в три.
- Вы что, до трех часов радио слушаете?
- Не спалось, слушал...
Участковый многозначительно посмотрел на председателя.
- Какая это Москва в три часа говорит?
- "Маяк".
- "Маяк" всю ночь говорит, - подтвердил председатель, но
внимательно смотрел на фельдшера. - Кто вам дал право в три часа ночи
булгатить село выстрелами?
- Простите, не подумал в тот момент... Я - шизя.
- Кто? - не понял милиционер.
- Шизя. На меня, знаете, находит... Теряю самоконтроль. -
Фельдшер как бы в раздумье потрогал лоб, потом глаза - пальцами. -
Ширво коло ширво... Зубной порошок и прочее.
Милиционер и председатель недоуменно переглянулись.
- Простите, - еще раз сказал фельдшер.
- Да мы-то простим, товарищ Козулин, - участливо произнес
председатель, - а вот как трудящиеся-то? Им некоторым вставать в пять
утра. Вы же человек с образованием, вы же должны понимать такие вещи.
- Кстати, - по-доброму оживился участковый, - а чего вы-то
салютовать кинулись? Ведь это не по вашей части победа-то, - вы же
ветеринар. Не кобыле же сердце пересадили.
- Не смейте так говорить! - закричал вдруг фельдшер. И покраснел.
Помолчал и тихо и горько спросил: - Зачем вы так?
Некоторое время все молчали. Потом заговорил председатель:
- Горячиться не надо. Конечно, это большое достижение ученых.
Дело не в том, кому пересадили, все мы, в конце концов, животный мир,
важно само достижение. Тем более, что это произошло на человеке. Но,
товарищ Козулин, еще раз говорю вам: эта ваша самодеятельность с
салютом в ночное время - грубое нарушение покоя. Мало ли еще будет
каких достижений! Вы нам всех граждан психопатами сделаете. Раз и
навсегда запомните это. Кстати, как у вас с дровами? Фельдшер
растерялся от неожиданного вопроса.
- Спасибо, пока есть. У меня пока все есть. Мне здесь хорошо. -
Фельдшер мял в руках шапку, хмурился. Ему было стыдно за свой выкрик.
Он посмотрел на участкового: - простите меня - но сдержался...
Участковый смутился:
- Да ну, чего там...
Председатель засмеялся:
- Ничего. Кто, как говорят, старое помянет, тому глаз вон.
- Но кто забу-удет, - шутливо погрозил участковый, - тому два
долой! Протокол составлять не будем, но запомним. Так, товарищ
Козулин?
- При чем тут протокол? - сказал председатель. - Интеллигентный
товарищ...
- Интеллигентный-то интеллигентный... а дойдет до наших в
отделении...
- Мы вас больше не задерживаем, товарищ Козулин, - сказал
председатель. - Идите работайте. Заходите, если что понадобится.
- Спасибо. - Фельдшер поднялся, надел шапку, пошел к выходу.
На пороге остановился... Обернулся. И вдруг сморщился, закрыл
глаза и неожиданно громко - как перед батальоном - протяжно
скомандовал:
- Рр-а-вняйсь! С'ирра-а!
Потом потрогал лоб и глаза и сказал тихо;
- Опять нашло... До свиданья. - И вышел.
Милиционер и председатель еще некоторое время сидели, глядя на
дверь. Потом участковый тяжело перевалился в кресле к окну, посмотрел,
как фельдшер уходит по улице.
- У нас таких звали: контуженный пыльным мешком из-за угла, -
сказал он.
Председатель тоже смотрел в окно.
Ветфельдшер Козулин шел, как всегда, скоро. Смотрел вниз.
- Ружье-то надо забрать у него, - сказал председатель. - А то
черт его знает...
Участковый хэкнул.
- Ты что, думаешь, он правда "с приветом"?
- А что?
- Придуривается! Я по глазам вижу...
- Зачем? - не понял председатель. - Для чего ему? Сейчас-то?..
- Ну, как же - никакой ответственности. А вот спроси сейчас
справку - нету. Голову даю на отсечение - никакой справки нету. А
билет есть. Ты говоришь: ружье... У него наверняка охотничий билет
есть. Давай на спор: сейчас поеду, проверю - билет есть. И взносы
уплачены. Давай?
- Все же я не пойму: для чего ему надо на себя наговаривать?
Участковый засмеялся.
- Да просто так - на всякий случай. Мало ли - коснись: что, чего?
- я шизя. Знаем мы эти штучки!
Вы можете купить покупка ноутбуков спб в нашей фирме.