Код произведения: 11691
Автор: Фостер Алан Дин
Наименование: Громкое мгновение
Алан Дин ФОСТЕР
ГРОМКОЕ МГНОВЕНИЕ
Какого дьявола он должен говорить Хэнку Стревеллу, что то, над чем
тот работал всю жизнь, может не получиться? Мчась по ярко освещенному
белому коридору, Кен Джером пытался разобраться в своих мыслях и в самом
себе. Коридор был с футбольное поле. Прибор дистанционного управления, на
котором Кен делал последнюю проверку, болтался у него на руке, пока он
бежал, еще неизвестно к какай цели.
С формулировкой проблемы все вроде бы было в порядке, беспокоило
Джерома решение. А к тому же никто не знал, выдержит ли машина ментальное
перенапряжение?
Последняя неделя была занята лихорадочными перепроверками. Вильсон из
МИТ подтвердил расчеты, но на последнем этапе даже его авторитета могло
быть недостаточно, чтобы покончить с проблемой.
Он завернул за угол главного коридора. Улыбающийся охранник
предупредительно поднял руку. Джером нетерпеливо ждал, пока его документ
сличали с записями. Он тяжело дышал: давали о себе знать сорок девять лет
неспортивной жизни, к тому же ему давно не случалось бегать далеко и с
чем-то тяжелее листка бумаги.
Охранник улыбался с убийственной вежливостью. Это был здоровый
молодой человек, может быть, по совместительству участвовавший в
каком-нибудь ночном шоу в ожидании, когда на него натолкнется какой-нибудь
заезжий продюсер или режиссер.
- Прекрасный день, сэр. Вам не следует так спешить. Вы, кажется,
немножко утомились.
Посмотрим на тебя, когда тебе будет под пятьдесят, подумал Джером.
Но, получая назад свое удостоверение, он сказал только: "Спасибо, учту".
Охранник отошел в сторону, пропуская маленького инженера через двойные
двери.
Еще один коридор, уже и малолюднее. Еще один пропускной пункт, четыре
мощные стеклянные двери, и вход в комнату. Комната была, по сути,
единственной в здании. Здание было выстроено для обслуживания единого
участка. Джером был одним из обслуживающих, а участок назывался СПАПИ -
Система Поступления и Анализа Прямой Информации.
Комната была этажа в три высотой, но длинная и широкая, как
футбольное поле. (К чему бы, рассеянно подумал он, у стареющего дядечки
все эти спортивные эпитеты?). Но в самом этом сооружении не было ничего
чрезвычайного. Не было этого и во внешнем виде СПАПИ. _Н_е_ч_т_о
содержалось в ее сути. Стенки трехэтажной машины были прозрачными, так что
было видно, что происходит внутри. Вспыхивали и гасли белые и желтые
контрольные огни, придавая машине некоторое сходство с ночным небом на
экране. По ним знающие наблюдатели могли сделать вывод, что машина
работает сейчас только над второстепенными проблемами.
Если бы подобную машину построили в пятидесятые годы, она бы заняла
всю Северную Америку, и все же уступала бы по мощности СПАПИ.
Двадцать лет усилий, денег, ума ушло на это предприятие. Сам Джером
работал в этой программе лет десять.
Каждый год в работе машины использовались новые технологии и новая
информация. Ее создатель Генри Стевелл не был каким-нибудь догматиком,
уверовавшим в собственное всемогущество, он был так же гибок, как его
творение, и любил новые хорошие идеи. Хорошо бы, он и сейчас оказался
гибким, в волнении подумал Джером.
СПАПИ работала уже шесть лет, отвечая на вопросы, обосновывая
гипотезы, накапливая самые ценные изменения по разным вопросам, от
кейнсианской немарксовой экономики до физики частиц. Когда года два назад
со СПАПИ-I была соединена вторая матрица, теория катастроф впервые стала
превращаться в реальную науку. СПАПИ оказалась способной предсказывать
главные землетрясения и кризисы рыбных популяций. Космические опыты многих
стран и консорциумов теперь можно было программировать с неслыханной
точностью.
Полгода назад завершилось сооружение СПАПИ-I. После месячных
испытаний Стревелл стал готовить программу по одной комплексной проблеме.
Джером знал, что СПАПИ слишком ценна для человечества, ожидающего
ответа на этот вопрос.
Когда Джером вошел, величайший в мире специалист по компьютерам,
Стревелл, беседовал с двумя техниками. Ему недавно исполнилось 64 года, с
виду он был тщедушный и бледный, как стена. Его волосы были постоянно
взъерошены, словно ветром. Джером завидовал его голове, но прежде всего -
ее содержимому. Все мы хрупки, подумалось ему.
Стревелл повернул голову и терпеливо улыбнулся, зная, о чем пойдет
речь. Джером надоедал ему с этим не одну неделю.
- Ну, Кен, - сказал он, - опять будете раздражать мою болячку?
Осталось пять минут до начала. Может быть, дадите мне отдохнуть?
Джером слушал его, покачивая прибором дистанционного управления.
- Я провел всю ночь и все утро, устанавливая связь с Восточным
Звеном. Все подтверждает то, о чем я говорил с четвертого числа. Поставив
эту проблему перед СПАПИ, мы все рискуем. Компьютер может не выдержать. Я
имею в виду, любой нормальный компьютер, хотя для СПАПИ понятие нормы
вообще неприемлемо.
- Вы - хороший малый, Кен. Вы - лучший инженер-теоретик, с которым
мне случалось работать. Может быть, вас назначат руководителем этой
программы после моего ухода.
- Я не могу говорить о том, чего не существует.
Стревелл вздохнул:
- Смотрите: двадцать пять лет моей жизни и почти вся моя репутация
сосредоточены в этом кубе, набитом электроникой. - Он показал на ровно
гудевшую машину. - Неужели вы думаете, я стал бы рисковать всем этим, если
бы чувствовал какую-то возможность потери работоспособности, не говоря уж
о худшем ущербе? Машина работает двадцать часов в сутки, еще четыре уходит
на плановый ремонт и перепроверку. Полмира нуждается в ней для принятия
решений или хотя бы для обмена информацией. Даже русским она нужна. Она
помогает им предсказывать возможный неурожай раз в десятилетие.
- Вильсон подтвердил мои расчеты.
На мгновение великий человек задумался.
- Кенджи Вильсон, из МИТ?
Джером кивнул. Стревелл подумал немного, потом к нему вернулись его
отеческая улыбка и оптимизм.
- Вильсон - лучший из ныне живущих специалистов-аналитиков, Кен, нет
сомнения, но он основывает свой расчет на информации самой СПАПИ, а она,
очевидно, не склонна решать задачу. Кроме того, он не знает СПАПИ, как я
ее знаю.
- Никто ее так не знает, Хэнк, это ясно. - Джером в отчаянии
испробовал другой путь. - Слушайте, может быть, хотя бы отложить все с
тем, чтобы я смог уточнить цифры?
Он поднял прибор управления, нажал на маленькие кнопочки. На
небольшом экране вспыхнула серия уравнений и возникли физические
иероглифы, по сложности понятные, может быть, сотне специалистов в мире.
Стревелл покачал головой:
- Я наблюдал вашу работу в течение нескольких недель, Кен. Сейчас она
мне не нужна. - Он жестом показал на наблюдательный отсек и подвел туда
Джерома. - Там пять сенаторов, да еще представители от вшей Европы и Азии.
Я не могу этот сделать. - Глаза его блеснули. - Вы знаете, - продолжал он,
- что мне обещала группа сенаторов? Если мы получим осмысленный ответ на
вопрос, мы сможем продолжить наши опыты, а после утверждения госбюджета
удвоить возможности СПАПИ. Удвоить! Вряд ли я могу пожать плоды этого, но
ничего. Это будет мое наследие, этот компьютер, который не просто сравним
с человеческим мозгом, но, по крайней мере, не уступает ему.
- Но эта программа, - устало сказал Джером, - может снять вопрос о
наследии, Хэнк.
"Не так бы надо, подумал он печально. Мне не хватает уверенности,
эмоциональности. Я сухой человек, живущий с калькулятором. Будь проклята
твоя энергия! Какого черта ты настаиваешь на этом?"
Уравнения не выглядят достаточно солидными. Но, глядя на выражение
лица великого человека, Джером не был уверен, что и самый солидный
математик в университете мог бы его сегодня переубедить. Он принял
необходимость решения задачи.
Пятеро сенаторов. Джером попытался убедить себя, что он не прав, что
не прав и Вильсон. Могло быть, конечно, и так. Стревелл знает, что делает.
Говорили ведь, что СПАПИ нельзя построить, а он ее построил. Он доказал,
что все ошибались. Среди его оппонентов некогда был и молодой, блестящий
теоретик Кеннет Джером.
Надеюсь, Бог покажет мне, что я сейчас не прав.
Звучали тихие приветствия, представления и светские разговоры,
маскирующие нервозность. Допустили всего двух журналистов, из "Нью-Йорк
Таймс" и из "Шпигеля" . Это были друзья Стревелла с давних лет. Теперь они
вознаграждены за давнюю поддержку его. Стревелл никогда не забывает ни
программ, ни друзей.
Он уселся на стул у пульта, коснулся рукой приборов, вполголоса
поговорил с помощниками. Джером стоял позади. Он мог помочь великому
человеку, если бы тот забыл какой-то пункт программы. Но у Стревелла тело
молодого человека, а ум - как у немногих. Он не сорвется, ни физически, ни
умственно.
- Прошу тишины, - сказал техник.
Многоязычное бормотание прекратилось.
Стревелл щелкнул выключателем:
- Кондиция?
- Есть.
- Вторая матрица?
- Подключена, - прозвучал тихий ответ.
Стревелл был слишком прозаичен для театральных жестов. Он просто
нажал кнопку.
Банки мониторов запели в унисон. За наклоненным стеклом в Комнате
замигали тысячи индикационных лампочек, зеленых, красных, синих. Все это
было чисто автоматическим, но напоминало сотню рождественских елок,
зажегшихся одновременно, и зрелище вызвало одобрительный гул среди
наблюдателей.
Восемь СПАПИ-2 были размещены в основных городах США, еще 4 в Японии,
а всего 16, составляющих Вторую матрицу. Японцы не были заняты в решении
проблемы из-за конфликта по распределению времени и других сложностей. Все
остальные во Второй матрице разрабатывали задачу, которую постарается
решить СПАПИ-1.
Шесть больших спутников связи были временно позаимствованы из
коммерческих служб для участия в постановке задачи для СПАПИ, сократив
наполовину связь в Европе и США на целых восемь минут. На улицах было
темно, а в Лондоне утро еще не наступило. Время было рассчитано так, чтобы
меньше всего нарушить мировую коммерцию. Пять месяцев напряженной
подготовки программы создали электронный поток с двух континентов,
перелившийся в банки данных системы СПАПИ-1.
Восемь минут прошли в напряженном молчании. Джером почувствовал, что
у него вспотели руки. Наконец, когда стрелка часов на стене перешла за
отметку восьми минут, техник рядом со Стревеллом спокойно сказал:
"Программа получена".
В Комнате светились огоньки СПАПИ, похожей на какое-то подводное
чудище, ожидающее инструкций. "Это - не человек, твердо напомнил самому
себе Джером. Это - нечто другое, в некотором смысле даже - превосходящее,
но - не человеческое существо. Даже Стревелл с этим согласен".
Стревелл нажал кнопку с надписью: "Процесс решения", затем сел и
закурил маленькую дамскую сигару. Наблюдатели беспокойно сопели. Зажегся
красный свет под другой кнопкой с надписью: "Работа". Кто-то отпустил
плоскую шутку по-французски. Кто-то тихо засмеялся. Все пока шло
нормально. Не опасение технической неудачи, а важность проблемы,
возложенной на СПАПИ, заставляла их нервничать. СПАПИ работала над
вопросом, на невероятной скорости обрабатывая огромный объем информации.
Обычно самая сложная задача требует трех минут. Часы отсчитывали время.
Прошло полчаса. Все так же горел красный огонек "Работа". Огни за
прозрачными стенами машины быстро вспыхивали один за другим. Наблюдатели,
между тем, говорили о науке, о политике и о собственных делах.
Затраты энергии на такой процесс были огромными. Спрос в городе был
сведен к минимуму. Все же энергии едва хватало, а местные ее потребители
были заранее подготовлены к возможному временному отключению. В помощь
были подключены также источники энергии вне штата. Прошло сорок минут.
Много больше, чем он ожидал, подумал Джером. Наверно, он ошибся. Даже если
они с Вильсоном были правы, скорее всего ничего не случится. Когда это
кончится, он первым поздравит Стревелла. Пусть он был с ним не согласен,
но они - что угодно, только не соперники. За последние недели впервые его
беспокойство уступило место любопытству. В конце концов, и он не меньше
других заинтересован в ответе.
Чтобы поддержать программу, все заинтересованные в проблеме Большого
толчка были подключены к ней. Тут были физики, химики, астрономы, многие
другие, не говоря уж о всей философии. Что такое вообще эта проблема
Большого толчка? "Уравнение Творения", подумалось Джерому. Несколько
человек были против проекта, но они остались в меньшинстве при
голосовании. Многие известные теологи помогали в разработке программы. Они
не меньше были заинтересованы в ответе, чем астрономы. СПАПИ даст ответ
сначала в цифрах, потом в словах.
Прошло сорок пять минут. Один из техников нагнулся вдруг к Стревеллу,
не отводя глаз от пульта.
Стревелл обернулся. Он уже выкурил четыре маленьких сигары и принялся
за пятую.
- Что-то не так?
- Может быть, я не уверен. Зацикливание в двух секциях, может быть, и
больше.
Джером повернулся к Стревеллу. Зацикливание происходило, когда
компонент задачи нельзя было ни решить, ни пренебречь им. Машина же была
запрограммирована на решение. Если не аннулировать программу и не
прекратить работу, то одна и та же информация будет прокручиваться снова и
снова, требуя все больше энергии. Это случалось редко.
- Уже четыре секции, сэр. Если цифры верны, - он беспокойно посмотрел
на Стревелла.
- Аннулируйте, Хэнк, - тихо уговаривал Джером, - пока еще есть время.
- Восемь секций, сэр, - техник уже не скрывал нервозности. - Десять.
Двенадцать.
Всего в СПАПИ было сорок секций, занимавшихся Поступлением и Анализом
Прямой Информации.
Стревелл молчал, безучастно глядя на пульт, потом поднял глаза на
машину:
- Наши шансы еще очень велики. Пусть зацикливается.
- Скорее, Хэнк, - убеждал Джером, - она не заработает. Вы превысили
ее возможности. Я вам говорил.
- Ничто не превосходит возможностей СПАПИ. Мы поставили ей вполне
логичную задачу и дали достаточно информации для принятия решения. Я жду
решения.
Он положил руку на пульт и пригнулся вперед, едва не коснувшись носом
стекла.
- Двадцать секций, - бормотал техник. Остальные техники следили за
ним. - Тридцать, тридцать пять... - Позади них что-то загудело, сильнее,
чем публика.
- Сорок... все зациклило, сэр, - голос техника стал хриплым.
Снаружи в Комнате не было заметно ничего особенного. Продолжал гореть
красный сигнал "Работа".
Потом кто-то направил свет на лицо Джерома и тут же убрал это...
...Стекло не попало в него, как не задела его и большая часть
разлетевшихся обломков. Но одна из балок его все-таки зацепила...
Все же он один из первых вышел из больницы, и рука заживала хорошо.
Пока она не очень нужна была ему: работы не предвидится, по крайней мере,
месяц. Стревелл уже обдумывал новые планы, начав диктовать, еще лежа в
больнице.
От крыши почти ничего не осталось, но железобетонные стены устояли.
Они были рассчитаны на девятибалльное землетрясение по шкале Рихтера и
чуть ли не на ядерный взрыв. Внутренний взрыв повредил, но не разрушил их.
На руинах Комнаты рабочие заканчивали уборку, а техники уже
обсуждали, где начать реставрацию СПАПИ. Машина была похожа на недоеденный
пирог. Около семидесяти процентов погибло: было разнесено на мелкие
кусочки или испарилось вследствие перегрузки. Под конец процесс пошел так
быстро, что не выдержала даже система безопасности. В городе два часа не
было электричества.
Джером осторожно шел по Комнате, пробирался среди хлама и мусора.
Здесь не было духа отчаяния. Просто эксперимент не удался. Надо
восстанавливать и начинать снова.
У одной из стен он заметил маленькую фигурку человека, который явно
не был ни рабочим, ни техником. Джером пригляделся: он, кажется, узнал
его, - и направился к нему.
- Добрый день. Вы ведь - Эрнандес из "Таймс"? Вы были с нами, когда
произошел взрыв.
Тот повернул голову (он рассматривал обгорелый бетон), улыбнулся,
отвлекшись от своих мыслей и протянул руку.
- Да. А вы - доктор Джером? Кажется, старик уже планирует СПАПИ-2.
Почему-то Джером смутился.
- Да. Он неисправим. Но СПАПИ нам необходима. Вторая матрица способна
решать лишь второстепенные задачи. Мир ждет ответа на глобальные вопросы.
- Но не сию минуту, - усмехнулся Эрнандес. Астрономам придется ждать
по крайней мере целое поколение.
- По этому вопросу? Я не думаю, чтобы правительство позволило новую
попытку. Слишком много денег затрачено без пользы.
- О! - репортер делал записи в блокнотике. Старомодно для научного
журналиста, подумал Джером.
Эрнандес заметил его взгляд.
- Магнитофоны не всегда бывают полезны. Здесь работают люди, и я не
хочу им мешать. А как вы сами?
- Ничего. Могло быть хуже. 95 процентов энергии ушло вверх, а не в
стороны.
- Знаю. Я писал об этом в статье.
- Я слышал. Спасибо за вашу любезность. Ведь нам потребуется
всяческая помощь, пока нет новой СПАПИ. Наш имидж в сознании общества
сейчас не на высоте.
- Ничего. Вы верно говорите, что миру нужна СПАПИ, и публика
потерпит. - Он покрутил авторучкой около стены. - Хотя некоторые считали,
что СПАПИ была кибернетическим эквивалентом человека.
- Некоторые верят и в астрологию. СПАПИ была замечательной машиной,
не больше. Ее превосходство было ограничено специфической областью.
- Конечно. - Эрнандес еще что-то записал, потом указал на стену. Его
голос в этот момент не был по-обычному репортерски бесстрастным.
- Заметили вы эти линии и отметины в бетоне?
Джером не обратил особого внимания на обожженные места: он был
сосредоточен на руинах машины в центре Комнаты. Но источник отметин был
для него очевиден.
- Как вы помните, большая часть внешних панелей машины были
прозрачными. Когда она взорвалась, интенсивный свет был частично
замаскирован темной схемой. - Он похлопал по стене. - Так что мы получили
негативы, впечатавшиеся в стену, что-то вроде светокопии.
- И я об этом подумал, - кивнул журналист. - Я видел подобные вещи и
раньше, только не механического, а человеческого происхождения.
- О, вы имеете в виду силуэты в Хиросиме, - сказал Джером, - следы на
улицах и на стенах, оставшиеся от людей в районе взрыва бомбы?
- Я подумал не об этом. - Он обрисовал ручкой какую-то деталь или
узел схемы. - Эти отпечатки более детальны и тонки, чем просто контуры.
- Это объяснимо, - Джером не очень понимал, куда клонит журналист.
- Знаете, - спокойно сказал Эрнандес, - есть ум и ум, есть
человеческие существа и человеческие существа. Иногда мы можем предъявлять
слишком большие требования и к человеку, и к машине. Мы долго шли к той
стадии, когда стало возможным заставить машину страдать, как человека.
- Если она и страдала, - сказал Джером, - то не как человек.
- Интересно...
- Вы сказали, - Джером постарался перевести разговор, - что уже
видели такие вещи раньше. Если не в Хиросиме, то где?
Эрнандес присел на обломок трубы и стал изучать останки взорвавшейся
машины.
- На старом, старом саване в Италии, в Турине [Скорее всего, автор
имеет в виду знаменитую Туринскую плащаницу].
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј